Бренная пылинка

Люди идут по свету, звезды в пути им светят,
космоса излученья, волн и частиц гроздь.
В фоновом шуме-гаме слышится тихо "Гамов",
Гамов и все мы сами - бренная пыль звезд!

Георгий Антонович Гамов родился в России, в Одессе
в начале двадцатого века, весною, в четвертый год,
точнее, четвертого марта, когда и в природе, и в жизни,
и в обществе,  и в науке наклюнулся переворот.

Взрослея, учился Жора в родном университете,
Потом в Петроград поехал, чтоб физику изучить:
там лучшие педагоги Иоффе, Хвольсон и Фридман
старались студентов лучших физике обучить.

Учитель Гамова Фридман был гений (умер от тифа) -
решил уравненья Эйнштейна и смоделировать смог
в голодно-двадцатые годы Вселенную, полную жизни,
и "разбеганье галактик"  и "красный сдвиг" предрек.

Диплом получив, Георгий готовился в докторантуре
и в двадцать четыре года профессором, доктором стал,
и Гамова в командировку в научные центры Европы
для углубленья знаний Хвольсон рекомендовал.

Учился в Европе Гамов у Шрёдингера, Гейзенберга,
у Бора и Резерфорда по самый тридцатый год:
представил ядро впервые как плотную жидкую каплю,
и альфа-распад - как туннельный квантовый переход!

Вернулся в Россию Гамов, был встречен, как триумфатор,
как сын трудового народа, расщелкавший ядер твердь.
Ему посвящали оды, заметки в газете "Правда"
и, поздравляя, желали новых научных побед!

Успех развивая, Георгий женился, работал в Физтехе
и был в тридцать третьем направлен (с женою) в Брюссель на конгресс,
зимой он работал в Париже с Марией Кюри в институте,
весной в Вашингтон перебрался (тоже "туннельный процесс").

И Гамовы в Штатах застряли по ряду причин надолго.
Ноябрь тридцать пятого года - рождается первенец, сын.
Джорж Гамов - весь в работе; как приглашенный профессор
курс лекций студентам читает: в семье он работник один.

В тепличных условиях Штатов с коллегами Гамов построил
теорию синтеза ядер и бета-распадов отбор.
Когда началась и в Европе вторая война мировая,
Причастен был Гамов к проектам, секретным до сих пор.

В Европе война завершилась паденьем Берлина и Праги,
два города в Азии были разрушены и сожжены
под взрывами бомб на основе распада урановых ядер,
тех ядерных бомб, о которых Эйнштейн говорил до войны.

Джорж Гамов грустил о России, где первый учитель Фридман
ему завещал идею, Вселенной живую модель.
И Джорж ту модель перестроил в модель "горячей Вселенной",
расширившейся после взрыва за семь триллионов дней.

Блестяще потом подтвердились два следствия этой модели:
состав вещества во Вселенной, трехградусный радиофон
реликтового излученья, остывшего при расширеньи,
объемлющего нашу Землю буквально со всех сторон.

А в послевоенное время участвовал Гамов в проекте
большой термоядерной бомбы, в которой уран - запал.
Стал пить и о смысле жизни и всех, и своей, конечно,
пятидесятилетний физик раздумывать чаще стал.

Джорж Гамов читал Шредингера: про физику жизни и гены,
про клетки, их ядра, мембраны, про длинные цепи белков,
их звенья - аминокислоты, в белках их сортов лишь двадцать,
а в ДНК-спиралях они четырех сортов.

А гены управляют белков воспроизведеньем,
используя код, чтобы точно аминокислоты найти.
И понял тогда физик Гамов, что генов код триплетный,
поскольку четыре в кубе больше двадцати!

И химики, хоть и не сразу, используя это открытье,
сумели-таки все кодоны (триплеты) расшифровать,
Двенадцать лет корпели, но шли неуклонно к цели:
ведь показал им Джорж Гамов, где и что искать.

А Гамов еще до кончины прожил года два с половиной,
жил в Болдере (штат Колорадо) и физику преподавал.
Он - пионер-теоретик, гений двадцатого века
в достатке, в тепле на чужбине о Родине тосковал.

О Гамове-одессите на Родине было забыто:
на Родине помнят героев, замалчивают бегляков.
Но Джорж - не беглец, он засланец, он наш в "мир свободный" посланец,
он лучший, но небезупречный, как все мы, он был таков.

О люди, в "горячей Вселенной", в реликтовом радиошуме
дарящие гены потомкам в найлучший экстаза миг,
познайте, прочувствуйте сами: талантом, умом и трудами
Георгий Антонович Гамов себе монумент воздвиг.

Воздвиг монумент человеку, как homo intelligentis,
всем мыслящим, смелым, творящим твореньям-подобьям богов.
И лично тебе, о читатель, родным и живым, и ушедшим
на память и в назиданье отныне на веки веков.

Люди идут по свету, звезды в пути им светят,
Гамова гений незримо им освещает путь.
Друже! По жизни шагая, близких, родных поминая,
О земляке-одессите, о Гамове не забудь!

Учителю я благодарен, Овчинникову Александру,
который о Гамове Джорже на лекции кстати сказал,
и я, Михаил Филиппов, верлибром, отнюдь не лучшим,
к столетнему юбилею слова из конспекта списал.

Слагать подобает баллады Колумбам Вселенских открытий,
Хорал исполнять а капелла, а не под гитары звон,
Но хочется все ж, чтобы песню о Homo intelligentis
Исполнил и молодость вспомнил земляк наш Иосиф Кобзон.

Колумбам Вселенских открытий достойно вздымать монументы
как древние пирамиды,  не холмик, не камень, не храм.
Что если бы памяти стелу для Homo intelligentis
земляк наш Зураб Церетели воздвиг-подарил городам?