Голод

Некогда девственная фарфоровая пустыня сейчас оазис, щедро одаренный медленно растекающейся к его краям широкой, дымящейся лапшой цвета газонной травы, покрытой сверху клейкой паутиной растопленного сыра, в котором тонут кирпичные оттенки копченого лосося и закатные капельки солнечной икры. Смущенный столь богатой палитрой белого цвета на твоей тарелке (на самом деле светло коричневого - полутьма заставляет твой глаз пренебречь такими подробностями) берешь красного дерева перечницу размерами и формой напоминающей подставку для зонтов, которую для того и поставили на входе, чтобы непременно этот зонт в ней позабыть, и покрываешь сугробистую поверхность пасты грифельными крупицами пряного перца. Теперь все. Голод достигает той точки, когда забываешь о манерах и нещадно и быстро разрушаешь гастрономическую картину, которая в этом обострении вкусовых рецепторов кажется тебе шедевром, и неотвратимо исчезает в горчичном полумраке под перекрестьем вилок, ножей и обоюдных улыбок, словно бы вырезанных в темноте. Легкая кремовая пенка на поверхности остывшего кофе, прикрывшего ее свою вечернюю откровенность, тихо таяла, оставляя неясные разводы, присыпанные корицей света настольных ламп, укрытых разноцветьем ракушечных абажуров и тщетно пытающихся разогнать густой воздух тесного кафе. Приятного аппетита…