Декаданс сегодня

                I
                О декадансе, традиции и подражании.

                Юноша бледный со взором смущенным!
                Если ты примешь моих три завета,
                Молча паду я бойцом побежденным,
                Зная, что в мире оставлю поэта.
                В.Я. Брюсов
               
  Можно ли говорить о декадансе сегодня? Если свести вопрос к изначальной его форме и символистам, то ответ однозначен - нет. Это дитяэпохи, принадлежать к которой нам, увы, невозможно, мы слышим лишь ее отголоски, ее стозвучное эхо. Эпоха соц. реализма, сюрреализма и постмодернизма, склоняющегося теперь к дада, наложили неизгладимую печать на искусство, жизнь и жизнь-в-искусстве, но мы можем в меру наших малых сил продолжать его традиции, помнить заветы, данные нам жрецами Вечного и Всемогущего Искусства, не оглядываясь, конечно, назад и не повторяя за Кросби, глупого
Мне кажется, я понял Вас, Бодлер,
Со всею извращенностью манеры,
Со всею ненавистью к скучным будням,
Велевшею зловещего искать
Там, где крадется привиденье ночи,
Чтоб заманить Ваш возбужденный мозг
В тончайший лабиринт дурной любви,
Раскаянья, смятения и всех
Коловращений скорби мировой.
В моей душе стоит Ваш черный флаг.
Мое разочарованное сердце
Вы сделали своим печальным склепом.
Мой ум, когда-то девственный и юный,
Теперь - болото, грязная утроба,
Чреватая мерзейшим из плодов,
Гнуснейшим из существ, гермафродитом -
Цветами разложенья, Fleurs du Mal.
Из своего сердца негодно делать склеп, в нем должно жить Искусство новое, великое, и помнящее свое прошлое - свои истоки. Должно еще скромно и гордо нести потрепанное знамя, которого некогда касались губы Оскара Уайльда и Артюра Рембо, Константина Бальмонта и Юргиса Балтрушайтиса, которое щекотало холодеющее дыхание всех фаустовских душ, какими были мучительный философ Ницше и вечноумирающий Шпенглер, но нельзя превратить его в траурное покрывало, коим накрывают истлевающие гробы, превратить его в «черный флаг», стоящий в вакууме грубой души. Оно должно трепетать на свежем холодном ветру, несущем в себе наслаждения и болезни нового дня.


                II
                О Красоте и Искусстве.
               
                Вся наша жизнь сгорит на жертвеннике Вечного
                и Всемогущего искусства. И скажи — разве
                не мы самые счастливые люди на свете?   
                М. Чюрленис

  Красота есть жизнь, но жизнь не всегда Красота, для грубых душ она не бывает видна, для того же, чьи глаза устремлены за границы предельного, в бездны Красоты, для того она будет лишь красотой, для того криком своим станет крик на устах ласково-золотистого поэта:
Зачем Ты дал мне душу неземную
И приковал меня к земле?
И тогда он обращается к Искусству, божеству , соединяющему миры отражающие и отраженные, Всемогущему и Всеблагому, как обращался к Нему Скрябин:
О, дивный образ Божества
Гармоний чистое искусство
Тебе приносим дружно мы
Хвалу восторженного чувства
И жизни светлая мечта
Не праздник ты отдохновенья
Когда приносишь людям ты -
Свои волшебные виденья
В тот мрачный и холодный час
Моя душа полна смятенья
В тебе находит человек -
Живую радость утешенья.
И силы павшие в борьбе
Чудесно к жизни призываешь.
Ибо они невозможны для разделения, души грубые видят в Чаше - чашу, но в ней - Кровь. Вслед за святым Альбертом, готова я повторить "Красота обладает ясностью сама по себе, благодаря которой блистает, будучи прекрасной, даже не будучи никем распознанной". Жертва Искусству не жертва-гибель, но горение в мистико-любовном экстазе, близком чувственным католикам.
 Ничего более не страшно, ибо все прекрасно и слепо, все сливается в горении чувственного экстаза... Если душа красива и зряча, она никуда не может попасть, кроме как в области Красоты, душа же уродливая будет всюду видеть уродство, ибо видит она лишь себя. Души всегда видят только себя и свои отражения в поверхностях  творимого ими мира...
           Март 2009




М.К. Чурленис "Сотворение мира"