Женщина, мужчина и стихи

Что это - Бермудский треугольник, естественное недоразумение, или закономерность, - проблема №1? Одно название чего стоит! Давайте разбираться, то ли, это эссе, то ли, массированная компиляция, то ли, - поздравление женщинам к 8 марта. Видно, ПОСЛЕДНЕЕ.
Тут один современный бумагомаратель выдал следующее:
 
            О, наши женщины, Вы, право,
            Необходимы нам всегда!
            Такое чудо слева-справа,
            Такая острая приправа,
            Такая сладкая отрава,
            Такая нужная … беда!

 Ишь, куда хватил, не женщины, а сплошные проблемы. Вот в Полинезии (да-да, острова в Тихом океане) с женщинами нет проблем, - если ты нацепил в нос кольцо, большее, чем у остальных мужчин племени, все женщины в тебе души не чают, так что, и стихов писать не надо. Или, например, на Таити… Кстати, Вы были на Таити? Нет, и менталитет у Вас другой? Что ж, а вот на Кубе… Как и взаимоотношения женщин и мужчин на острове Свободы, последнем оплоте социализма (Северная Корея, похоже, кончает быть таковой в связи с разговорами относительно объединения с Южной) Вас тоже не волнует? Ладно, вернемся в Россию. Ну, скажем, возьмем классиков, пусть хоть этого кучерявого, к которому все придворные красавицы стояли в очередь не только для того, чтобы получить четыре строчки в альбом. Скажете, у него африканская кровь, посему проблемы «по женской части» отсутствовали. Ха, если вспомнить, как и почему закончилось его творчество, проблемы с женщинами тоже были, пусть даже с собственной женой (а, что, она разве не женщина?)
А вот, хотя бы, Фёдор Тютчев - прижизненный классик, уважаемый и любимый обществом, при чине, в солидных уже годах, увидел подружку племянницы и…

             Не верь, не верь поэту, дева:
             Его своим ты не зови,
             И, пуще пламенного гнева,
             Страшись поэтовой любви!

За этим предупреждением последовало:

               О, как убийственно мы любим!
               Как в буйной слепоте страстей
               Мы  то всего вернее губим,
               Что сердцу нашему милей!…

А после
                «Пускай скуднеет в жилах кровь,
                Но в сердце не скудеет нежность…
                О, ты, последняя любовь!
                Блаженство ты и безнадежность».
та самая девушка переехала к нему, родные рассорились с ним, знакомые перестали здороваться, а газеты перестали печатать его стихи, и пришлось даже оставить государственную службу (как говорят, по собственному желанию).
 Ладно, а как там с этим делом у пламенных революционеров? Кто там со стажем? Ага, Рылеев. Ну послушаем:

                Я увлечен своей судьбою,
                Я сам к погибели бегу:
                Боюсь я встретится с тобою,
                А не встречаться не могу.

 Если Вы решили по первым двум строчкам, что речь идет о борьбе с самодержавием, то это явная ошибка, увы, и здесь, как говорят французы, - «Шерше ля фам!»
 
А. К. Толстой, Некрасов, Апухтин, ах, какие строки - и восторга и боли, и печали и радости; и не перечесть, не переписать их все.
Но вот из Брюсова одна строчка, одна, но какая!

                Ты женщина, и этим ты права…

 Ах, Маяковский, как тут не остановиться, Лиличкин (Брик) поворот, тупик, из которого выйти совсем невозможно. И не важно, что другой, но:

                Слов моих сухие листья ли
                Заставят остановиться, жадно дыша?
                Дай хоть последней нежностью выстелить
                Твой уходящий шаг.

 Ну, Есенин со своей Айседорой и «персиянкой» Шагане… Правда, неизвестно, кому были написаны эти строки, но не этим, вышеупомянутым.

                Не хочу я лететь в зенит,
                Слишком многое телу надо
                Что ж так имя твоё звенит
                Словно августовская прохлада.

Ладно, вот и поближе, почти совсем рядом - Асеев

                Мне без тебя каждый час - с год…
                …Я ничего не хочу ждать,
                Кроме твоих драгоценных шагов…

Александр Жаров, что у него по этому вопросу?

                Где же грань меж Севером и Югом?
                Нездоров я. Но готов и впредь
                Только этим мучаться недугом
                И другой болезнью не болеть.

А вот пронзительная Кочетковская «Баллада о прокуренном вагоне», - последний куплет:

                «С любимыми не расставайтесь,
                С любимыми не расставайтесь,
                С любимыми не расставайтесь,
                Всей кровью прорастайте в них
                И каждый раз навек прощайтесь,
                И каждый раз навек прощайтесь,
                И каждый раз навек прощайтесь,
                Когда уходите на миг».

Интересно, у Шефнера:
                «Любовь—это пятое время суток…
                Любовь—это пятое время года…
                Любовь—это пятое время жизни…»

 У Сергея Орлова, как и у Маяковского, проблема с женским уходом:

                «Уходит женщина. Ни злоба,
                Ни просьбы непонятны ей,
                И задержать её не пробуй,
                Остановить её не смей.

                Молить напрасно, звать напрасно,
                Бежать за ней—напрасный труд…
                Уходит. И её, как праздник,
                Уже, наверно, где-то ждут».

 Цитировавшийся в самом начале современник после прочтения Орловских стихов не удержался и «нарисовал» продолжение:

                Но все равно, я точно знаю,
                Не наяву, так пусть во сне
                С огнём и ароматом мая
                Она не раз придет ко мне.

                Я гордо выпрямляю спину,
                Пусть, даже, до смерти устал,
                Какой, скажите, я мужчина,
                Когда бы я её не ждал.

 Самое забавное, что финны, холодные северяне имеют по этому поводу совсем другую точку зрения: «Если к другому уходит невеста, еще неизвестно, кому повезло».
На этой жизнерадостной ноте завершаю краткий экскурс на тему ОНА, ОН и поэзия. Основной вывод, - нет ничего слаще, тревожнее, печальнее и необходимее, чем то, что приходит так: «Заметался пожар голубой…»


   Должен признаться, что это поздравление милым женщинам я позаимствовал у одного знакомого прозерушника. Там он почти не известен и, когда я начал пенять ему, что это он столько стихов (чужих) вываливает на Прозу, он и сказал: "Да повесь у себя на стихире, чай, там женщин поболе будет."     Вам судить, правильно ли мы сделали