Старая Смоленская дорога

 Вечер. Старая Смоленская дорога
Погружается опять в глубокий сон.
Тут когда-то, угнетаемый тревогой,
Обречённо отступал Наполеон.

Дохли кони, мёрзли грязные солдаты,
Оставляя пушки в розовом снегу.
Снег впитал чужую кровь морозной ватой,
Колким саваном мерещился врагу.

И смеялись разорённые деревни
Над озябшими нестройными каре,
Поредевшими в вояже многодневном
От холодного метельного пюре.

Обнаглели отожравшиеся волки,
Грянул пир для дожидавшихся ворон.
Речь французская – ругательства без толку,
Умирающих от ран за стоном стон.

Присутулился угрюмый император,
Злые думы - самому себе укор,
Понимает многократный триумфатор,
Что на нём вина за нынешний позор.

Треуголку нахлобучил, закрывая
Посеревшее и гневное лицо.
Наконец, остановились на привале –
Отдохнуть и бросить  новых мертвецов.

Бонапарт спустился грузно к юркой речке,
Не одевшейся пока в блестящий лёд.
Рядом церковь, ну а звёздочки, как свечки.
Никого…  А служба всё-таки идёт.

У иконы – робко теплится лампадка,
Непогашенная вражеской рукой.
Побывал недавно кто-то здесь украдкой,
О спасении молил земли родной.

Император с Ликом встретился глазами -
Сжалось сердце от избытка скорбных чувств.
Ощутил тогда в неведомой печали,
Что не храм, а сам душой сейчас он пуст.

Он смотрел, давясь тоской невыразимой,
На разграбленный, но высившийся храм,
Будто вспомнил ностальгией пилигрима
Нависающий сурово Нотр-Дам.

Мысль, как ужас, грозно разум пронизала:
«Эту Веру из мортир не расстрелять!
Не таких ещё врагов Она смиряла,
Чтобы после восвояси прогонять! '

Он застыл, не раз под пулями стоявший,
Не боявшийся – ни жить, ни умереть,
А теперь внезапно, правду осознавший:
' Никому Святую Русь не одолеть! '

Но, пора! Не за горами партизаны
И за тридевять земель его Париж!
Рухнул в сани император, словно пьяный,
И умчался сквозь простреленную тишь.

… С тех времён прошли гурьбой десятилетья,
Превратилась речка  в хилый ручеек.
В нем кораблики весной  пускают дети,
Ну, а взрослый – не промочит даже ног.

Храм незыблем, купола искрятся солнцем,
А когда на службу колокол зовёт,
Точно так же, как и предки-богомольцы,
Православный собирается народ.

Только Старая Смоленская дорога
Видит, имя поменяв, свой прежний сон,
Сон, в котором, что есть силы, крикнул: «Трогай!»,
Хмуро съёжившись в санях Наполеон.