Старший брат. Сон 2-3 апреля

Он сидел на скамейке у свежей могилы,
Перочинным ножом поправляя цевьё.
Здесь лежал младший брат, слишком мёртвый, но милый,
Так, до срока, скосив молодое жнивьё.

Неземной водопад из эмоций и мыслей
Разбивал ему грудь, прошлой памятью злил.
И кровавой росой проступили и вышли,
Все былые дела, те, что он сотворил.

Их всесильный отец оказался бессильным,
Когда быстрая смерть постучала в окно.
По злобе, по нужде порождая насилье,
Нам себя защитить – никому - не дано.

На колючей траве – и осколки, и ветки,
Всё, что было родным, превратилось в обман.
И везде, на камнях – лишь кровавые метки,
Так их бывшая жизнь обратилась в туман.

Уцелели тогда только двое – он с братом,
Хоронили семью под оливой, в саду.
А испытанный друг сотрясал автоматом,
Призывая отмстить, если б знать – на беду.

В толстостенных горах они прятали жизни
От оптических глаз неуёмных врагов.
Он братишку учил – каждый выстрел не лишний,
И надёжный приклад – неподкупным слугой.

Перочинным ножом, из оливы, ружьишко
Он легко вырезал - искупительный труд:
Днём и ночью, пускай, будет помнить мальчишка -
Под оливою спят, и отмщения ждут.
 *****
А братишка с ружьём и дневал – ночевал,
И по тропкам бродил, укрываясь от боли.
Иногда, в тишине, меж олив, горевал,
И готовил себя к непростительной роли.

А людская молва, как морская волна –
Ни один волнорез не пропустит, не схлынет –
Разнесла по краям: подрастает без сна,
Станет мальчик орлом - на противника вскинет…

Из рассказов и книг о войне узнавал,
Полководцев лихих зарисовывал лики.
Поединок на смерть, как закон, признавал,
Без пощады и слёз, не помогут и крики!

Молодая луна, не шепчи о любви,
Это слово мертво, как Хеопс в пирамиде.
Только мести цветок расцветёт на крови,
Коль предсказана кровь, все вопросы к Фемиде.

Если мир этот – ночь, каждый шаг – в темноту,
Ни к чему вопрошать: столкновение – больно!
Если – бурный поток, ты стоишь на мосту,
То колени дрожат, и качнёшься невольно!

Кто качнулся – упал, бездна выпавших ждёт,
Для возмездия труп на камнях не годится.
Выживает лишь тот, кто сомненья сожжёт,
Кто прицельной стрельбой по мишени гордится.

Пролетели года, словно клин журавлей,
Из далёких, тех мест, никогда не вернуться.
Час расплаты пришёл, всем текилу налей,
Да поможет …лимон на все сто развернуться!

Затевалась возня в точно избранный срок,
И вязались в узлы боевые ребята.
Он железной рукой нажимал на курок,
Вылетали гурьбой из обоймы «маслята».

И в кромешном аду умирала душа,
И с чужою мочой, как в песок, уходила.
Он дышал глубоко, убивал – не спеша,
И блестела слеза, на щеке – крокодила.
 *******
Он сидел на скамейке у свежей могилы,
Вековое цевье, растоптав сапогом.
Кто бы знал, старший брат, где находишь ты силы,
Чтобы думать о нём, как о ком-то другом. 

Сам себе - приговор за распятую юность,
Вынес верный вердикт, здесь судьба не при чём.
Сокровенная месть просто в тварь обернулась:
В одночасье решил стать ему палачом.

И в кромешном аду отыскался для пули
Под четвёртым ребром роковой закуток.
И родные глаза беспросветно уснули,
Превращая печаль в бесконечный поток.

Неземной водопад из эмоций и мыслей
Раздавил ему грудь, словно струны порвал.
И кровавой росой проступили и вышли,
Все былые дела, что как жизнь - оборвал.
2005