На дне морском...

На дне морском, под слоем ила,
Где враг планктона – хладный мрак,
Нерукотворная могила -
Обрёл пристанище моряк.

Солёный омут выел веки,
Мякину плоти растворил.
Пустой скелет – шершавый крекер,
Моллюскам клети отворил.

Ночами тёплое теченье
Касалось вымерших глазниц.
Лишь одинокое свеченье –
Как жалкий блеск былых зарниц.

Когда и где он путь свой начал,
Какими ветрами гоним,
Поправ призыв любви и плача,
Покинул берег, нелюдим.

Какие дерзкие мечтанья
В нём наполняли паруса.
Не чаек крики - причитанья,
Иные слышал голоса…

Наверно, звёзды искушали,
Как юность – жёлтые глаза.
Дорожкой млечной вопрошали –
Ты кто: фрегат или коза?

Самолюбивая гордыня
Ответ пленительный дала.
Честолюбивая врагиня –
Мечта, к забвенью привела.

Но, поначалу, скользкий ветер,
Соратник названный и друг,
Меж мачт метался, словно сеттер,
Преображая всех вокруг.

Качал доверчивые волны,
И стеньги - щёки раздувал.
И, до верха, иллюзий полный,
Моряк хватался за штурвал.

Отлив – ловкач и бриз вечерний,
Всегда исполнит лоцман роль.
Где были «пики», стали «черви»,
Нам вторит небо – их пароль!

И, без оглядки, от причала;
И воду резал острый киль.
Душа цвела, душа кричала:
«Пошли нам, боженька, не штиль»!

Но Посейдон, старик безухий,
Трезубец яростный при нём.
К чужому зову жабры глухи,
Хоть ночью сумрачной, хоть днём.

Неугомонные вы, люди,
Кому покой, а вам – чума.
Он их вертел, как рис на блюде,
Шутя, вздымая закрома.

Как языком, волна хмельная,
Слизнула тело за корму.
Мечту, как пену, подминая,
Срывая парус, в бахрому.

Тяжеловесною монетой
Он падал в пенистую муть.
И мысли быстрою кометой –
Назад уже не повернуть!

Разверзлись связочные шлюзы,
И в лёгких вспенилась вода.
Надежды попранные, грузы,
Что тянут в бездну – навсегда!

На дне морском, под слоем ила,
Где враг планктона – холод, мрак,
Мечты утраченной могила -
Нашёл пристанище моряк.
25.04.05