У подножья горы...
Где гнездится зверьё и могучие птицы,
Долгих, долгих два дня шёл отчаянный бой,
Неуёмная плоть – по домам не сидится.
Что делили они, нам, увы, не узнать,
Не хранит вороньё ни секреты, ни тайны:
То ли чернь увлекала быстроногая знать,
То ли просто рефлекс, первобытный и стайный.
Чью-то правду и честь, как жену, берегли,
Но мешала рубить кровью взмокшая глина.
Они все, как один, от трудов, полегли,
Камни, травы и мох – неплохая перина.
Безразличный закат, словно саван, покрыл,
Незлобивая ночь им закрыла глазницы.
Лица вспухли, черны - наподобие рыл,
Им желудки волков и орланов – гробницы.
Трупный запах душил пролетающих пчёл,
До нектара цветов им теперь не добраться.
Только маленький крот этот фактор учёл:
Будет много червей - за добычу не драться.
Не дождутся вестей ни подруга, ни мать,
На вопросы сирот никому не ответить.
Голод цепкой рукой будет горло сжимать,
И унылой тоской лоб морщинами метить.
Жизнь – не тряпки лоскут, и не капля дождя,
Чтоб менять, не моргнув, на чужую полушку.
Кто наивно забыл, тот дождётся вождя,
И легко попадёт, как зверушка, на мушку.
У подножья горы, где отцвёл зверобой,
Где гнездились зверьё и могучие птицы,
Много вёсен назад был отчаянный бой.
Неуёмная плоть – по домам не сидится?
7.08.05
Свидетельство о публикации №109022005289