Я от мысли внезапной с отчаяньем бегу...

Я от мысли внезапной с отчаяньем бегу,
Снег, валежник, кусты не дают оторваться,
То, что больше писать никогда не смогу,
А писать – это чувствовать, жить и смеяться.

Было многое в жизни – трепала судьба.
Умирали друзья, и любовь предавала,
И давила от стенки до стенки ходьба
На прогулочных двориках разных централов

От бессилья порою хотелось стонать,
Но дарила надежду и силы лампада
Что все время горела под сердцем – тетрадь,
Мой катарсис , алтарь, эшафот и награда.

Мы порою не ведаем то, что творим,
А случайность внезапно становится драмой,
Я, как Барма и Постник , в двух лицах един
Был слепой, но ведомый величием храма

И во мне оживали его купола,
Лебединая, гордая стать колокольни,
Как мираж, красота за собою звала
И спасала во тьме нескончаемой штольни

Я в душе создавал и лелеял его.
Разукрашивал камни и маковки вязью,
Чтобы каждая искра огня моего
Их пронзив, отражалась игрой многоглазья

Карандаш прикипал к онемевшей руке,
Но подвластный какому-то свыше веленью
Я писал для того, чтобы каждой строке
Точно выставить место в ее назначенье

Чтоб в стихах, как во фресках, была глубина
Что сливает земное с бездонностью неба,
Как насущность, которая людям дана
Кружкой чистой воды и краюхою хлеба

Спотыкался и падал, но все-таки шел,
Продираясь, с сжигающим все исступленьем,
Вниз скользил, натыкался на сук или ствол,
Но не в чем не просил для себя снисхождения

Что меня заставляет опять и опять
Вверх идти, с вероятностью насмерть разбиться,
Только бросить и больше уже не писать –
Это вырвать с суставами крылья у птицы