элегии

1.
Завтрашний день далек, как грядущий век.
Ночь бесконечна, со скрипом смыкает глаз.
И, если свет отражает где-то хотя бы снег,
То, в любом случае, только не возле нас.
Ночь бесконечна, как бесконечен взгляд
Сквозь темноту, пустоту, и предела нет.
Время, остановившись, оглядывается назад,
Обсасывая до кости предмет.
Тень твоя, увы, существует лишь там,
Где не бывает утра, поэтому голос глух.
Завтрашний день ожидая, радуешься цветам,
Хотя бы оттенкам черного, только слух
Различить способен тени твоей длину,
И уже не важно, сколько или когда -
Камень идет ко дну, темя клонит ко сну,
И над подушкой тихо горит звезда.
Слово, которое ночью за воробья,
Не расслышать так просто, была б охота...
Тяжелеет воздух. Парк, два куста, скамья -
Растворяешься, таешь и ждешь чего-то.

 
2.
Знак приближения звезд - стремление ртути к нулю,
Сжимающее зрачки, словно хирург аденому.
Потому что темно, волхвы не идут к царю,
В небе найдя звезду, теряют и ищут снова.
Стрелка, забыв, где север, все же находит юг,
Воздух настолько бел, что не пропускает звука.
Словно бы млечный путь сомкнулся в молочный круг,
И на губах молоко - след того же круга.
Что же до правил игры, то они неизменны, так
Говорил перед камнем языческий царь Хаммурапи,
Вот и глядит на тебя, сколько не брось пятак,
Двухголовый орел с чем-то круглым в лапе.


3.
Заморозки в апреле. Ледяная рука
Шарит по саду, в траве оставляя иней.
Камни, притихнув с ночи, смотрят на облака -
Их отражения снежные в небе синем.
Птица, вернувшись с юга и не найдя гнезда,
Молча летает в небе пустом по кругу.
Словно соринка, метя в зрачок, звезда
Падает на ладонь, обжигает руку.
В памяти - пыль на стенках, словно в ковше пустом,
Ветер бумажки тихо, бесцельно вертит,
Взгляд под усталым веком остановив на том,
Чем, вероятно, станешь ты после смерти.

 
4.
Пилот, так похожий на ангела, только глаза черны,
Пролетает над полем, заросшим щавелем и крапивой.
В мире, где ночи много длинней, чем сны,
Преодолев тяготение, можно сказать - не диво.
Мертвое от живых нетвердой деля рукой,
На пустоту натыкается смерть, словно коса на камень.
Ветер пыль с веток смахивает, дорогой
Хотя бы уж тем, что задувает пламень.

И теперь, когда ветер с севера перебегает спину,
Я вижу огромную муху, вмерзшую в пианино,
Стрелку часов, заслонившую время оно,
Свечи гипсовых статуй у раковин стадиона.
Все это, видимо, значит, что глаз, замирая возле
Всякой холодной вещи, остывает, чтоб после,
В теплой квартире, ночью снег сложить из молекул,
Мокрый, бесплотный, как голос мертвого человека.


5.
Человек уходит и не прощается.
На дороге пыль, и перекрестки редки.
И земля, как глобус, кружится и качается,
Заставляя стареть чужие серые клетки.
Это, видимо, оттого, что, случись знамение,
Или чудо, иль что-нибудь вроде этого,
Ничего не изменится, новое поколение
Запоздалых ветров будет шуршать газетами,
Напоминая сну о недостатке денежном,
Глазу - о холоде лестниц в чужом парадном,
О волне, которая, подступая бережно,
Шепчет что-то тихо, легко, так складно.
Впрочем, все от того, что, в пространство вписанный,
Овал твоего лица располагает оным.
Ветер тронет ресницу, газету, листья, и
Принесет почту пьяницам и влюбленным.

 
6.
Время разбрасывать камни, делать долги, не опасаясь цирроза,
Несколько лет прошло - все остается прежним.
Словно бы я листаю страницы знакомой прозы -
В зеркале отражается только моя одежда.
Словно не я вернулся, а изменился климат,
Кажется, ветер подул, но не поймешь, откуда.
Только сидеть, гадать, кто тебя здесь обнимет,
Только сидеть и ждать, пустую копя посуду.
В горле не то ухмылка, не то осколки
Мною не сказанного, простого, тихого слова.
Дует и дует ветер. Сбивает прохожих с толку.
Затихает на миг, но поднимается снова.

7.
Выпьем, душа, чтоб тебе светлее?
Сколько же дней я пью, тебе все равно темно,
Словно ладони покрыты скользким холодным клеем -
Не отпускают, держат осколки вчерашних снов.
Вечер сухих муравейников, гусениц под комодом,
Чемоданов, зевая произносящих "А",
Вот и весна, и светлое входит в моду,
От белизны невест кружится голова.
Так, верно, чужой экслибрис под поблекшим форзацем
Ловит знакомое слово, жадно, как блеск иглы,
И согласная буква, желая в строке остаться,
Загибает на память знакомых страниц углы.

 
8. зимняя
Скушай пряник, или конфету, или что-нибудь сладкое.
Небо твое прошито тучами - складками.
Да и земля под ногами, пусть не горит пока,
Но уже припекает, голос издалека
Повторяет только лишь то, что уже знаешь сам.
Белая кровь зимы течет по твоим усам.
Холод - это когда смотришь сквозь темноту,
Рассматривая ее же. Вот уже сквозь черту
Оконно-стеклянного завтра тебе не увидеть свет.
Задаешь в темноту вопросы, не слыша на них ответ.
Так, верно, бывает лишь с теми, чьи сны пусты;
Рисуешь на белой бумаге задумчивые кресты.
Ты знаешь, что будет завтра - то же, что и вчера,
Так друг на друга похожи зимние вечера,
Что замирает время, движутся только сны.
Все начинается вновь, и не спрятаться от весны.
Снова ложишься в постель и закрываешь глаза,
И из далеких снов тебя зовут голоса.


9.
Сто ли шагов, девяносто ли, восемьдесят,
Какая разница, если некуда оглянуться.
Какая разница, где находишься,
На чьей кровати, если не можешь проснуться.
И, если день, не начинаясь, кончается,
Значит, глазам твоим не суждено открыться.
Но и сквозь веки ощущаешь - качается
Голая тень, и нет разницы - двадцать ли, тридцать
Частых шагов отделяют тебя от осени -
Каждый твой шаг превращает тебя в руину
Ветер отпечатывается стальными колосьями,
Раскаленными, обжигает голую спину.

 
10.
Что же, ложись и спи, в эту ночь для тебя
Ангел-хранитель не приготовил чуда.
Пыльная лампочка, молча и тускло скорбя,
Смотрит, как в зеркало, в темя твое, откуда
Знать ей, что, как и всегда, в ночи
Существуют огни другие, теплей и ближе.
Так электрический свет, попадая на кирпичи,
Разговаривает, но ничего не слышит.
Что же, ложись и спи, и ангелы в эту ночь
Где-то кружатся рядом, но не подлетают близко,
Чтобы обнять тебя и обогреть, помочь
Ноги укрыть одеялом, как обелиском.


11.
Спирт на стенках сосуда не оставляет пятен.
Утро более свеже, нежели душно.
Человек, который тебе приятен,
Чаще оказывается не там, где нужно.
Растяжение часа зависит от хода стрелок.
Снег зимой тем белей, чем прозрачней стекла.
Слеза омывает веко, как незнакомый берег
Омывает волна, и соленостью ей подобна.
Ветер, траву шевеля, нагоняет тучи
Только затем, чтоб наблюдать осадок.
Голос в пустой квартире более звучен,
Но, в вещами наполненной, более сладок.
Холод ночи, сжимая твое колено,
Предвкушает грядущее, так, пожалуй,
Нецензурный знак, украшая стену,
Предвкушает чей-нибудь взгляд усталый.


12.
Боги ошиблись, год засчитав за два,
Нет ничего страшнее памяти святотатца.
В шелесте календарном не разобрать слова,
Слышится "УХОДИ", и я не могу остаться.
Слышится "УХОДИ",- знакомые все слова,
Словно бы не ушел до этого, годом раньше,
И вместо сна - стена. Трезвая голова
Тем и ценна под вечер, что видит дальше.
Спрятаться негде - дождь разметал кирпич.
Ветер гоняет щепку волчком, по кругу.
Хочется закричать и не уйти, опричь
Времени, ветру и прочим сырым наукам.

 
13.
Это значит, Господи, что ладони мои стары.
Старше меня самого, моего лица, зрачков,
Вспоминая вещи, забывая их до поры,
Не могу их видеть сквозь кривизну очков.
Это значит, Господи, что время самих вещей,
Перемещаясь в памяти, укорачиваясь, удлиняясь,
Становится все бесплотней и тише меж тех ночей,
Которыми ходишь по комнате, молча пыля, скучая
Это значит, Господи, что между тех холмов,
По которым ходит лишь ветер, не находя себе места,
Появляются призраки с запахом лестниц, сырых углов,
Прочих вещей, тебе хорошо известных.


14.
Теперь все иначе. Листья падают по-другому.
Октябрь, словно друг, вошел не спросясь, без стука.
Иди по любой дороге, как к Риму, вернешься к дому,
Усталые пальцы левой ложатся в правую руку.
Теперь все иначе. И воздух теперь иначе
Обрушивает деревья, оглядывается на север
В поисках точки опоры. Овощи едут с дачи
Мимо сонных коров, лениво жующих клевер.
И в усталом глазу, под выцветшей летом бровью,
Отражается много меньшим и вверх ногами
Пилотажи листвы, тяжелое му коровье,
И все то, что когда-то происходило с вами.


15.
Появляются люди, не похожие на меня,
Изменяется климат, поднимается уровень моря.
Фотографии блекнут, теряют цвета, и, звеня,
Облака встречаются, разбегаются в новом споре.
Где слова непонятны. И только тугая нить
Обезлюдевшей памяти рвется назад, обратно,
Перебирая знакомые вещи, пытаясь найти, сравнить
Эти самые вещи, повторяя их многократно.
Но предметы молчат, словно люди теряют память.
Опускается пыль, соскальзывает с чужих предметов.
Облака исчезают, светит солнце, но снег не тает,
Компенсируя холодом случайный избыток света.