Гори-гори ясно... Эссе

Смысл распускается  ниткой  из клубка Ариадны и ведет, ведет, ведет: поэзия цветёт в зеркалах лабиринта, ароматы образов отражаются друг в друге, сталкиваясь и переплетаясь, освежая и опьяняя сознание, - движимое ими,  мое эго не хочет иного пути, потому что всё самое ценное в процессе жизни обретается  моим сознанием на этих вспыхивающих и мерцающих, текущих и бурлящих, мягко стелющихся и упруго вспархивающих узеньких  тропках живого творчества тех моих современников, чьи сокровища плещут как из-под копыт волшебного оленя и даруют  лучшее, чистое,  нежное, искренное, редкостное счастье - их  понимать... Настолько, что всё остальное перестает быть важным и ценным, аксиология дневных усилий едва вынуждает следить за сезонной одеждой, да чтобы не было долгов, конфликтов и утрат.
    Всё настойчивей ищет приют в моей крови мысль о том, что рождение - каждому - дается с компасом, обвязанным прочной нитью этических задач, главная из которых - научиться различать истинный путь и его отражения в зеркалах лабиринта. Смерть ничего и никого не отнимает, напротив, умершие в этой жизни - гораздо откровенней и проникновенней стремятся  объяснить мои права, благодаря которым я совершаю выбор - слова и поступки не могут поменяться местами, они следуют друг за другом в строгом соответствии друг с другом, заказывая будущее, которое перетекает в настоящее - как из зеркала перетекает в меня  реальность. Уже очевидно в - судьбах моих родных и друзей, в котле проблем, обжигающих до язв и ран мою земную Родину, что её язык - исполненный танственного права на Понимание Свыше - современный - РУССКИЙ - каким-то необъяснимым пока моему разумению образом - планирует, заказывает и исполняет ВОЛЮ БУДУЩЕГО - такого, какое мы заслужили. И теперь я сужаю свои впечатления до того вербального предела, где  сохраняю влюбленную душу благодаря избирательному компасу, в котором стрелкой управляют найденыши-стихи, способные удержать и не предать следы уловленных сокровищ до исполнения заявленных смыслов.

вера – не спор о дороге
даже вот этой – назад…
выдаст ли сердце, о многом
ли утаит – невпопад…

с ветром крылатых надежд –
бьющею пылью в глаза,
вздыбленным стоном одежд
против стоящей – за

все оговорки речений,
и наговоры* молчаний…
только б из всех ощущений
это вот – не осязаний…

хватит навязчивых снов,
и мимолётных желаний…
плачет- смеётся любовь:
– этих вот обещаний

хватит – едва ль легки
(всё ль на весу у ветра)…
с тенями плавно теки,
иль не сдавайся и метру

шага – в противовес
жадному: может - случится,
что мы, обретая вес,
уже начинаем сниться

плотью сквозящей во вне:
обмороков, беспамятств…
по эфемерной вине
наших с тобой неприкаинств

времени, в этом «броском»,
падком - на силу «слова».
выльется имя ли воском
на водах летейских снова

твоё, где моё-  в аналоге
чужого на первый взгляд…
на этой извечной дороге
забвений – любовь наугад…

как поцелуй – на удачу?..

p.s. веришь ли, это значит…

    Благодаря Анне Багрец, не зная её лично, а только изредка совершая набеги на её страницу, я чувствую себя наездницей на гнедом коне, которому подвластно - прорываться  в реальность снов,  исполненных на тканях будущих времен. Кто она? Где живет? Сколько ей лет?  "Твоё - где моё - в аналоге чужого - на первый взгляд...на этой извечной дороге забвений - любовь - наугад..." И вопросы мои становятся неуместными - потому что Анна подсказывает мне нераздельность и непрерывность в  переходах -  своего-чужого -теплообмена живых энергий, где от пониманья до любви нет никаких преград. И наоборот, непониманье вступает в круг магических заклятий, не допускающих вульгарных толкований.
      Зайдя к Анне в её терем высокий, схожий с отраженьем из глубин затонувшего Китеж-града,  с порога чувствуешь упругость воздуха, которым дышут слова-роженицы, в неистощимом естестве  влекущие мир  к цветенью высших смыслов. "..... мы творим их, или они нас?"  И Анна уже знает ответ,  - ей отворилась дверь, за которой дышит судьбой животворящее слово, ученицей которого быть так трудно и так сладко, что " с безумьем схожи ритмо*отклики  и одержимостью "ему ль угодно"?   Кто наградил её такой чуткостью к вешнему звуку, таким уникальным слухом, способным услышать подчас совсем уж неразличимое душой состояние, предупреждающее об опасности оказаться на чуждой или запретной дороге? 

только лишь…сердце зряче.
память фантомы взрывает.
если ты можешь иначе…
- значит и так бывает

в жизни…и в смерти «блика»
блеклого отсвета счастья
во онемении крика –
ты ещё здесь «настоящий»!..

ты ещё веришь «звуку»
- выдоха или вдоха…
преданного на муку
кингстонам переполоха

мыслей – пустынных комнат
где всё нереально и зыбко…
пусть уходящий запомнит
первый – свою ошибку

нашего не*расставанья
на расстоянье двух – «веха».
искреннего раскаянья
в переполохе эха

ищущего в смятенье…
- выхода или входа?..
вот оно наше везенье –
пленом того что «свободой»

наречено…на наречье
принадлежанья «забытым
звукам» ещё до встречи
с этим созвучьем сокрытым

(ветра гобоем) что за собою
тем заплутавшим «прощай»!..
если забудешь ты голос мой,
слышишь, пообещай…

                Всё  Земное в поэзии Анна переживает, как переживает зиму трудолюбивая крестьянка, знающая, что только своим трудом она заслужит право садовничать в райских кущах. Её душа, способная понять   и вернуть в реальность такие чувства, которым нет цены, у которых корни питаются родниковой водой, освященной божьим серебром, её душа - путеводитель в моем лабиринте смыслов. У вечного источника стихов нет ни конца ни края, но Анна точно знает, что есть граница, через которую проводит только сталкер, посвященный в человечность...Сталкер, который отбирает путников по способности слышать голоса своих ангелов и демонов, оспаривающих  цену отражений опыта и слова.


Анна Багрец

в моей ледяной пустыне
ваш голос беспомощно стынет
и ветер стихает внимая
дальнему стону его.
где ещё будто живая
бьётся надрывней всего

песня забытая… нежно
касается волос моих снежно-
белой рукой зима…
кутает осторожно сердце-игрушку -
в вату, или же сводит с ума
заботой своей безделушку

столь же беспамятно-тихой…
странно не быть трусихой
пусть себе разобьётся
(эка, подумаешь, ценность)!..
если вновь эхо смеётся
и поощряет ветреность…

среди затишья – бурю.
призывно глаза сощурю
под льдисто разящий колко
мотив, что так целятся метко…
пусть будет потом неловко
за брызги пурпурно-едких

пятен ли, или осколков
на бледном снегу…размолвка
меж голосом – и тишиною
оплачена щедро  вами –
надсадностью…но со мною
не пойманное – губами…

в моей ледяной пустыне
ваш голос беспомощно стынет…

         Представляете теперь, до чего глубоко промерзает вечное царство слова, на дне которого ждут своей весны построенные поэтами города... если  в их голосах перестает
согреваться сама любовь - эта великодушная нить бессмертия, пульсирующая в каждом настоящем таланте.
Чего-то я хочу...Чего-то я хочу во что бы то ни стало удержать среди утрат современности, чтобы - светило... В тереме Анны Багрец горит то высокое окошко, сквозь которое далеко видать - и в сердце моем поселяется благодарное чувство - гори-гори ясно, чтобы не погасло...
       С этим благодарным чувством я надеюсь заглянуть к тем, кто сам того, может, не ведая, добавляет моему сердцу выносливости и здоровья в моих скитаниях по стихире.

Продолжение следует...