Удел

Уже для казни все готово,
Палач свой капюшон надел,
Она в толпу всмотрелась снова -
Народ на зрелище глядел.
А ведь еще совсем недавно
она так счастлива была,
Слыла загадочной, чуть странной,
И, как и все, любви ждала.
С восходом солнца в лес спешила,
Цветы любила собирать,
Порою в книгах их сушила
И не умела людям лгать.
Ей омут страха был неведом
И в зло не верила она,
Чужим сочувствовала бедам,
Почти всегда была одна.
Она так часто улыбалась,
Ей слишком нравилось мечтать,
Порою в церкви забывалась –
Не ту строфу могла сказать.
Из-под коричневой накидки
Ясный зеленый взгляд мерцал
И в собственном сиянии зыбком
Локон тугой на лоб спадал.
Когда пунцовые гвоздики
Раскрыли лету лепестки,
Она рукой ловила блики
На ясной заводи реки.
Вдруг что-то странное случилось,
Враз потемнел зеленый склон
И сердце все быстрей забилось –
Донесся смутно чей-то стон.
Она спешила сквозь деревья
К тому, чья боль ее звала
И все глухие опасенья
В своей душе разогнала.
Он здесь. На вереске холодном
Брусникою темнеет кровь,
В изгибе, резком и свободном,
Рана пересекает бровь.
Кто он – отшельник или рыцарь –
Она не думала о том,
А просто начала молиться,
Коснувшись лба двойным крестом.
Она перевязала рану
И трав целебных нарвала
И до вечернего тумана
Его в сознанье привела.
Он рассказал, что вечно изгнан,
Что Город заперт для него…
И в голосе, довольно низком,
Переливалось волшебство.
Они от холода укрылись
В пещере около реки,
Их голоса во тьме носились,
Словно ночные лепестки.
Жаркий костер согрел их руки,
Промозглый сумрак разметав,
Лесные шелестели звуки,
Плыл аромат душистых трав.
Они сидели до рассвета
И говорили без конца,
Всепроникающим дуэтом
Звучали юные сердца.
Он рассказал о дальних странах,
О том, как Истину искал,
Ей все казалось очень странным –
Он мир пред нею открывал.
Он умолял его оставить,
Вернуться в город поскорей;
Тьма начала быстрее таять,
Сверкнуло солнце меж ветвей.
Она не спорила об этом,
А лишь сказала «я с тобой»,
Лес шелестел, объятый летом,
Тихо струился душный зной.
В густой тени дубов огромных,
Покровом расстилался мох,
Жужжали пчелы монотонно,
Сплетались лепестки цветов.
Они остались жить в пещере,
Густо увитой барвинком,
И по ночам в косые щели
Луна спадала серебром.
Она была – дитя природы,
Искала ягоды, плоды,
Легко пересекала броды
И не боялась темноты.
Он звал ее «лесною феей»,
О счастье часто говорил;
Дни проносились все быстрее,
Осенний холод ночью плыл.
Его унес восточный ветер,
Примчавший холод непогод…
Враз потемнело все на свете
От навалившихся невзгод.
Он обещал вернуться вскоре
И улететь с ней сквозь закат;
Она свое скрывала горе
И только отводила взгляд.
Ей Город в сумерках открылся –
Повсюду грязь и суета,
И в сердце мрак сильней сгустился –
Разбилась хрупкая мечта.
Ее везли в тюрьму наутро –
Ту, что законы попрала;
Ей все казалось очень смутным,
Она была совсем одна.
Процесс безмерно долго длился
Ее винили в колдовстве,
В том, что нечистый ей явился
И что летала на метле.
Вокруг нее толпились маски,
Бросали камни и слова,
А дело предали огласке
И в Городе пошла молва.
Она ни с кем не говорила,
Замкнувшись в сумрачной тени,
В ее глазах навек застыла
Лишь боль истерзанной души.
Она смотрела часто в небо,
Ей где-то виделись в дали
Моря мерцающего света
И золотые корабли.
Процесс тянулся бесконечно,
Мир был под снегом погребен,
А по ночам звучал извечный
Придушенный, тоскливый стон.
Она от сумерек бледнела
И угасала день за днем,
А ночью тихо цепенела,
Разбитая тяжелым сном..
Суд принял наконец решенье,
Во всем колдунью обвинил
И, без малейшего сомненья,
К костру ее приговорил.
Ее везли сквозь город стройный
Туда, где собралась толпа,
Ее лицо было спокойным,
Глаза смотрели в никуда.
Уже для казни все готово,
Палач надел свой капюшон,
Вокруг все хмуро и сурово,
Ее удел уже решен.
Вспыхнул костер, толпа ревела,
А ветер пламя раздувал,
Она вперед смотрела смело,
Огонь все ближе подступал.
И вдруг в глазах все помутнело,
Исчез костер, толпа и тьма-
Она в его лицо смотрела
И понимала: «Спасена».
Он уносил ее навечно
Из холода и темноты,
Туда, где счастье бесконечно,
Где сбудутся ее мечты.
Толпа ж, убив порыв мечтанья,
В свои толпа ползла скорей,
Чтоб в бесконечном ожидании
Жить в сером царствии теней.