Кoroleva. 15. 11. 08. Боль любви

 KOROLEVA.15.11.08.
БОЛЬ ЛЮБВИ.
Отчего  так  сердечко ноет,
И  трепещет   и   воет душа,
Как  же  невыносимо больно,
И  откуда  боль  эта пришла?

Я жила не сказать что спокойно,
Уверенной поступью в жизни шла,
Заметало теперь бурей словно,
Будто смерч обрушился на меня.

Накинулся океанским штормом
Неожиданно, со страстью любя,
Сильный,умный,такой непокорный,
Вихрем северным закружил меня.

Лишил   мое  сердце  покоя,
И  лишил  сам  покоя  себя,
Что мне делать теперь не знаю,
Но не мыслю теперь без тебя.

Что наделал, теперь я страдаю,


И хочу, хочу очень видеть тебя,
Я не знала, что так вот бывает,
Вмиг  не мыслить тебя без себя.

Отчего ж так сердечко ноет,
Почему так скулит оно у меня,
И душа  волком воет, стонет,
Выворачивается  душа  моя?

Потому что объял меня штормом,
Закружил, окружил ты любя.


----+---
В вологодской стороне
По лесной опушке
Прямиком брела ко мне
Светлая старушка.


Вдоль надплечий у неё
Серые постромки,
Хлеб, картошка да питьё
В холстяной котомке.


Взор прозрачный с синевой
Да платочек белый,
В кофте сине-голубой,
Низ - брусники спелой.


Шла, оглядывая лес,
Сосенки, пригорки,
А потом наперерез
Вниз спустилась с горки.


Тут поверишь в чудеса,
Всматриваясь в спину,
Долу русая коса,
Статная дивчина.


То старушка шла в лаптях
Многовековая,
То девчонка вдруг в цветах,
Вечно молодая.


Взгляд почти оцепенел,
Ведь сама Россия,
Охраняя свой предел,
Шла по русским синям...


+++++++++
Синева вокруг - колокольчики,
Да звенят-звонят колоколенки,
Только ранена ты оскольчато,
Русь любимая, сердобольна


Обворована яро барами,
Новоявленными боярами,
По окраинам вся растащена,
Что вздыхают в могилах пращуры.

Обворована и разграблена,
Да
По окраинам вся растащена,
Что вздыхают в могилах пращуры.

И по плану крушат библейскому,
Да по самому по злодейскому.

По проекту крушат библейскому
Фарисейская

Да доколь тебе всё неволюшка,
Да спокон веков горька долюшка?
Где ж ты девица синеокая
Растеряла-то гордых соколов?

Сколь терпеть тебе оккупацию,
Лжеисторию пришлых ворогов,
Что вогнали навек в прострацию,
Полонив чёрно-серой сворою.

Сколь терпеть ещё полонение,
Лжеисторию пришлых ворогов,
Раболепие с поклонением
К люцеферовой серой своре-то

Сколь терпеть ещё угнетение,
Лжеисторию пришлых ворогов,
Раболепие и терпение смирение мучения
Что подвергли на(ш)род мучениям,
Полонив чёрно-серой сворой.

Да опомнитесь, русы светлые,
Поднимитесь с колен-то витязи,
Из Тартарии тайны с ветрами
Шелестят берестой да свитками.

Синева вокруг - колокольчики,
Да звенят-звонят колоколенки,
Род наш светлый пока стреноженый,
Не рабы мы, сыны мы Божии...
























А в руках лукошко


http://archive.li/IrbQP



Видатть забыл наш друг заклятый,
Переодетый в платье фрау,меркель
Как гнали русские солдаты
Фашистов ...меркнет.

И лягушатник позабыл
Наш полк бессмертный из могил


Всяка нерусь топтала Русь


Где ж стать твоя прежняя
Матушка Русь безбрежная


Кто на небе ночном горстями пригоршней рассыпал
Светлячков



Мне вспомнился Дахау
И ужас смерти,
Не Гитлер, просто фрау


Мы помним Меркель
Ужасы Дахау
Мы помним смерти
Канцлерин и фрау.

Мы не забыли
Двадцать миллионов
Солдат

Красавишна


Доколь вы, самозваные бояре,
Зажравшиеся властью и богатством,




В корпорации
Узурпация.
Заседатели
Все предатели


Власть имущие
Змеи сущие.
Русь колония,
Близ агония.


Конституция -
Проституция
С лютым ворогом
Вкупе с мороком.


Где ж вы, витязи?
В царской свите все?
Да на привязи?
Оторвитеся.


Цепи рабские
Рвите братцы же.
Вместе с  Родиной,
Не уродиной,


Русью-Ладушкой,
Нашей матушкой
Встаньте рядышком
Русским ядрышком.


И кощеев рать
Загоните в гать,
От полотна орф, в новь, слов, снов свор
Да от свор воров
Змеев, воронов
Защитите мать.



Разгромите рать.



Злых кощеев рать
Защитите мать.



Колокольный звон
Или это стон


Найди меня, слышишь, найди.
Я не знаю где



Мои стихи растут из боли.
Её ростки проходят через душу.



Так уж исстари повелось,
Что дракон это враг, не гость.
Зря Георгий разил копьём
Главы, дышащие огнём.


Для визирей дракон партнёр,
Превративший тайгу в костёр.
Плачет, стонет моя Сибирь,
В чёрном рубище дивий мир.


И от боли ревёт медведь,
Потерявший своих детей.
Птицы падают камнем вниз,
Обгоревшим комочком ниц.


Где-то рядом дитячий визг,
То волчонок закончил жизнь.
Чуть жива бежит кабарга,
Ей огонь опалил бока.


Машет веткой сожжённой кедр
Убегающим лосям вслед,
Понимая, отжил своё,
Но волнуется за зверьё.


Многоглавый сжирает всё,
Он ведь лучший для нас партнёр.
Для него вырубаем лес,
Жжём следы, что ликует бес:
Правит всем золотой телец.



Перестала  ночь любить темную,
Не нужна,  нет  рядом  тебя,
Задушить бы тоску бездомную,
Отослать  бы ко  все  чертям.

Позабыть  бы  любовь  неуемную,
Загасить в душе смятенье  огня,
Задушить бы и страсть огромную,
Рвется сердце с пламени в полымя.

Штопает раны время голубкой доброй,
Только слезы остаются, время кляня,
Никому не нужной я стала,свободной,
Боли прошлого в сердце застывшем храня.



Пальцы бегут по клавишам
Нашей с тобою нежности,
Путь понять не пытаешься
Их в музыке ноток грешности.

Синяя птица зёрнышки
Склёвывает с вселенных
Каплю за каплей скворушка
Пьёт их росу постепенно





Танго моей печали
Тихо в ночи качает,
Август уплыл к причалу,
Следом сентябрь причалил.


Вот и октябрь венчает
Танго моей печали,
Нежность моя ночная -
Осени тёплой чаянье.


Чашка пустого чая
В танго моей печали,
Вот и ноябрь примчался,
Грустью меня встречает.


Птицей в ночи кричало
Танго моей печали,
Новой любви начало
В утреннем гвалте чаек.


Осень смятенна очень
В танго моей печали,
Капает нежность в строчки,
Пальчиками стачаясь...


На кровавом полотне простыни заката
Белый парус бился на ветру
Сильной птицей



*
Да – в ссадинах, мозолях и ожогах,
Жестки, их нежными не назовёшь.
Что ж, нет других, потрогай их, потрогай,
Не чувствующих ласковую дрожь.

Но видно, есть в них нечто от судьбины,
Влекущее тебя в их западню.
И ты так смело выпрямляешь спину
И ждёшь, когда тебя я поманю.

И медленно идёшь сквозь пять шагов,
Роняя по пути одежд препоны,
Плывёшь, чтоб окунуться всей собой
В шершавые и крепкие ладони.

===
Твоих ладоней грубую шершавость
Я столько лет, отчаявшись, ждала,
В них море ласки, трепетная шалость,
Мужской огонь, сжигающий дотла.


Они жестки, в мозолях, заусенцах,
Но в них, как ток, звучит желаний блюз.
В нём пульс частит и сладко бьётся сердце,
Но пасть в ладони эти не боюсь.


И с платьем вместе сбрасывая гордость,
Переступая через путы риз,
Бросаюсь в омут нежности простёртой,
Сны февраля качает тёплый бриз...

 
Да, я твоя, бери меня, бери.


Они жестки, в мозолях, заусенцах,
Но в них, как ток, звучит желаний блюз,
И пульс части, и сладко бьётся сердце,
Но пасть в ладони эти не боюсь.


Vvbbn

Я тебе не писала стихи,
О тебе не слагала оды,
Ты как воздух в меня проник,
Свежим ветром, глотком свободы.

Я такого искала всю жизнь,
Умирала и возрождалась,
И молила всё время - свершись!
На мгновение, пусть на малость.

Ты из света и моря возник
В позднем августе вспышкой яркой,
В мою гавань твои корабли
Шли века, чтобы бросить якорь.

Я таких не встречала мужчин -
Тех, в ком плещется, дышит море,
Море светлой, но грешной души,
И ранимой, и непокорной.

Эта встреча - на голову снег...
В нём твоя серебрится нежность,
Оживая сквозь времени бег,
Быть мне пленницей неизбежно.

И тонуть раз за разом в тебе,
Задыхаясь от этого счастья..,
Твоя нежность на чьей-то судьбе
Рвётся пульсом в моих запястьях.