Грибы-инопланетяне

Грибы-инопланетяне

Грибы - это промежуточный вид между растением и животным. Они как растения стоят на одном месте, но растут из грибницы и обладают адреналином. Когда грибы видят, что на них надвигается человек в кепке, с палкой, ведром и ножиком, то они выбрасываю в свою кровеносную систему адреналин.
Есть теория, что грибы – это пришельцы. В день Х они восстанут и перебьют всех людей. Поэтому я не ем грибов. В день восстания, в день грибной победы, меня с женой оставят в живых, а всех остальных пошлют на бойню. Я стану новым Адамом грибной-человеческой цивилизации и открою век грибного просвещения.
 
Кот-крысолов
 
Во всем Партизанском поселке был только один кот-крысолов – Емелинский Васька, полосатый, с длинными, доходящими до земли усами. Его все ценили и берегли. Гладили, лелеяли, кормили говяжьей вырезкой. Когда приходили односельчане к Игорю Емелину, то он выходил на крыльцо и ставил руки в боки. Просил записываться по очереди и не галдеть. Потом передавал Ваську просителю. Страдалец нес кота-чемпиона к месту предстоящей охоты.
Обычно крысы водились в погребе. Туда и запускали Ваську. Васька сидел в засаде день и ночь, выходя на попить, на поесть и по мелким делам. Когда по погребу ползла крыса, то Васька вгрызался в ее загривок до крови и не отпускал, как она не билась и не сопротивлялась. Как Васька удерживал крысу никто не знал, потому что роста был небольшого, но обладал ловкостью и сноровкой. В результате долгой борьбы крыса сдавалась. Васька вытаскивал ее наружу и хвастался. Его все собравшиеся гладили по голове. Потом приходили доярки и давали ему молока и сметанки, а мясник Никифорович отрезал кусок говяжьей вырезки. Ваську несли на руках до Игоря Емелина, где бережно вручали хозяину. Кот ложился спать до утра, а с рассветом его снова сдавали в аренду для поимки крыс.
Кот крысолов – это редкое явление. Обычно кошки крыс боятся из-за их коварного и кровожадного нрава. Котов-крысолов все ценят и радуются.
 
Файчик
 
Файчик имел продуктовый магазин в доме, в котором раньше была аптека. Файчик силой выселил фармацевтов. В один день аптеке оставили помещение два квадратных метра, а все остальное заняли прилавки с колбасой, сыром и водкой. Файчик любил нагрянуть в свой магазинчик с инспекцией, чтобы проверить недостачу. Он ходил, засунув руки за спину по территории и кричал, что всем устроит бухенвальд.
Однажды в магазин зашла Марина в желтом платье, и Файчик влюбился. Он довез ее на Мерседесе до самого дома, подарил букет, бутылку коньяка Реми Мартин и поскрипел кожаной портупеей с пистолетом. Наутро он пришел еще раз и предложил руку и сердце, но Марина сказала, что за такого толстого борова выходить не собирается, и Файчик сел на диету. Бегал по окрестностям и занимался штангой. Когда его вес достиг семидесяти килограммов, он явился перед любимой, и та не смогла ему отказать. Свадьбу сыграли пышную, через девять месяцев родился маленький Файчик. Такой же упрямый, как отец.
После родов Марина стала толстеть. Ее разнесло до сто пятидесяти килограммов, и Файчик решил есть сало, чтобы тоже набрать вес. Пусть Марине будет не обидно. Когда он достиг ста пятидесяти килограммов, то настали путинские времена и за ним пришли из ФСБ. Его повезли в Таганскую тюрьму, где он год сидел до суда. После суда его сослали в Воркуту, а Марина принялась хозяйничать в магазине. Иногда Файчик слал письма. В них он писал грустные, лагерные вирши. В 2007 году Файчика по амнистии выпустили. Он пришел домой, а сын идет в школу. «Ты, кто, дядя?» - спросил сын. А Файчик сел на ступеньку и заплакал. Но тут выбежала Марина в желтом платье и всех обняла.

Ёё
 
Бессловесный мальчик Ваня лежал в нашей психиатрической лечебнице. Ходил между столовой и палатой и говорил только «Ёё». Наклонится над чаном с компотом и скажет: «Ёё», повернется к цветам на коне и зашепчет: «Ёё», поставит ему медсестра в ягодицу укол, а Ваня «Ёё».
Вся палата любила дать Ване подзатыльника, разбегутся со всей скоростью и хрясь Ване по уху. Так каждый и сделает (кроме Ибрагима), а Ваня только: «Ёё».
Ибрагим был стройбатовец из горного аула, говорил по-русски с трудом. Лежал на кровати, спал после уколов или отворачивался к окну и смотрел в одну точку в даль, словно там не русская равнина и горный хребет.
Однажды Ваню сильно задергали, и он плюнул мучителю в лицо. Стал мучитель его убивать руками и ногами так, что сейчас не станет Вани. Но тут встал с кровати Ибрагим и сунул мучителю под дых. Ибрагим был высокий, двухметровый и его никто не тронул. Побоялись. И Ваню после этого случая оставили в покое.
Теперь Ваня везде ходит за Ибрагимом и носит его сигареты и зажигалку. Принесет, положит на тумбочку и скажет: «Ёё».
 
 
Параллели
 
1.
Кислинский Лев Евгеньевич не любил регулярного стиха. Он активно пропагандировал верлибр. Ездил с лекциями по стране и зарубежью, участвовал в жюри фестивалей. Когда находил в потоке подборок силабо-тонику, да еще с рифмой, то кривился, правый глаз его начинал дергаться. К Льву Евгеньевичу подбегали знающие люди со стаканом лимонада «Черноголовка» или просто с холодной водой.
Часто Лев Евгеньевич собирал вокруг себя подрастающую молодежь и рассказывал, что ямбы, хореи, анапесты, дактили и амфибрахии — отработанный материал, их время прошло. В поисках свежего и нового надо обратить взор на верлибр. И ему верили. Выросло целое поколение, не имеющее рифмовать. Оно гордилось своими достижениями и всячески обличало последователей метра и рифмы. Стоило где-нибудь поднять голову какому-нибудь отщепенцу, какому-нибудь еле сохранившемуся провинциальному рифмачу, как на него обрушивались залпы тысячи орудий воспитанников Кислинского.
В 2037 году, по весне Лев Евгеньевич, находясь уже в возрасте, промочил ноги, отчего началось воспаление легких. Он сгорел за одну ночь в окружении учеников и поклонниц. В его архиве родственники нашли 58 верлибров и пять тысяч четыреста восемьдесят семь силабо-тонических стихов.
 
2.
Петров Алексей Иванович не любил верлибр. На всех симпозиумах и съездах литературоведов, он говорил, что отказ от рифмы и ритма — это деградации. От этого молодое поколение теряет связи с классической русской литературной, а корни летят в тартарары.
Когда какой-нибудь недоросль кричал Алексею Ивановичу с задней парты, что весь мир перешел не верлибр, Петров активно дергался. По его лицу проходила дрожь, Петров твердил, что мы всегда отставали от Европы и на рифму у нас еще есть два три века. «Не надо ускорять распад», — говорил Алексей Иванович. «Пишите в рифму» — твердил Петров.
Когда Алексею Ивановичу приносили верлибр, то он, видя отсутствие рифмы, даже не читал его. Разжигал на даче в Конаково английский камин и кидал в пламя пачки верлибрического мусора. Когда Петрову говорили, что на фестивалях в К., С., В. и Н.Н. верлибров поступает в десять раз больше, чем регулярных стихов, он воздевал руки в небо, тряс кулаками, а иногда (О! Господи) выражался.
В 2037 году по осени Алексей Иванович, будучи уже в возрасте, делал зарядку на балконе при открытом окне. Порыв холодного ветра охватил его и задул промозглый воздух в легкие, отчего у Петрова случилась пневмония. Он сгорел за три дня и был похоронен на Ваганьковском кладбище. Его провожало не так много учеников, но зато были официальные государственные лица. После смерти в его архивах родственники нашли семь тысяч верлибров и три регулярных стиха.
 
Казаки
 
Все казаки – бандиты. Спрашивается, откуда у Стеньки Разина персидская княжна. Правильно, из Персии, а награбленное можно и за борт выкинуть.
Вот под Хмельницким казаки вообще десять лет не сеяли. Ходили Польшу грабили, а русский царь Алексей Михайлович им обозы с продовольствием слал. В конце концов, кому-то в Москве надоело снабжать Хмельницкого, он и сказал Алексею Михайловичу: «Да возьми ты эту Украину себе». Царь задумался и согласился, но казаки все равно не стали сеять. Тогда Екатерина их с Запорожской сечи переселила на Кубань. Только это их затормозило. Стали они в царской армии служить.

Мечталось
 
В детстве я мечтал, что полечу на ракете в космос или заберусь на Эверест или буду командовать полком или стану капитаном подводной атомной лодки или выучусь на закрытого ядерного физика или спущусь под землю глубже всех или пройду пешком всю Африку или спасу пингвинов Антарктиды или возглавлю восстание индейцев Северной Америки.
Я же к сорока годам — простой банковский клерк. Я сижу на свою небольшую, но стабильную заработную плату и составляю бухгалтерский баланс. Квартальный и годовой. Более высокую ставку мне не предложит, но и выгонять никто не собирается. Наверное, я так и умру от инфаркта в кресле из кожзама с папкой документов на столе, в программе «1С Бухгалтерия», отключенный от Интернета ввиду важности и конфиденциальности моих мелких мышиных дел.
 
Диета
 
Во мне пятнадцать килограммов лишнего веса. Когда я захожу в метро, то дети в ужасе уступают мне место. Одна женщина заметила это и дала мне диету Кима Протасова. Я должен был есть только овощи (но сколько хочешь), сыр (как душе угодно), пить пятипроцентный йогурт, чай или кофе без сахара. Еще не возбраняется три яблока в день, а в третью неделю можно позволить триста граммов вареного мяса. Эффект достигается через тридцать пять дней.
Я взялся с энтузиазмом. Весь первый и второй день грыз морковку. Даже на работе не отклонялся от выбранного пути. Пил из пакетов йогурт, ел адыгейский сыр и мечтал о прекрасном будущем. Ужас наступал по ночам. Я привык в два или три часа ночи в семейных трусах подкрасться к холодильнику и вытащить холодную котлету, положить ее на черный бородинский хлеб и запить двумя стаканами молока. Во время же диеты я первые три ночи держался, но в ночь четвертую навалил себе тарелку борща и всласть предался пагубной страсти. Я чавкал, урчал, сопел, хрипел и радовался жизни.
В таком виде меня и застала жена. Встала она за спиной и заплакала. Я выронил ложку и огорчился. «Не плачь», - говорю – «я как-нибудь по-другому похудею. Говорят, есть мясная диета и диета на молоке со свиным салом». Жена криво улыбнулась и отвечает: «Зато одежду перешивать не надо. А то похудел бы на пятнадцать килограммов и что делать со всеми этими болтающимися штанами и гигантскими пиджаками. Снова покупать вещи сорок восьмого размера вместо шестидесятого?»
 
Стихи
 
До тридцати лет я не понимал и не чувствовал стихов. Прекрасное называл истоптанным и пошлым, авторскую манеру — желанием выпендриться, циничное и проникнутое ненавистью — новаторством, а отказ от рифмы и ритма — не деструкцией, а новым словом. Это происходило не потому, что я так хотел, а шло из моей сути. Я даже не замечал, как изрыгаю чушь и топчу все самое чудесное.
А потом я влюбился, женился, завел семью, растолстел и мой взор очистился. Сейчас я знаю, где хорошо, а где плохо, чувствую фальшь и говорю правду лишь тогда, когда меня просят. Все бы хорошо, но когда я шел с зажмуренными глазами и отравленным языком, то писал пусть плохонькие, но стихи. А сейчас я ничего пишу.

Неудавшийся Новый год
 
Я давно не ел сало, лет десять, с тех пор как переехал из Херсона в Москву. Поначалу мне бабушка высылала его по почте, но потом прекратила. Сказала, что с моими столичными деньгами можно купить сало и на рынке. Но с рук я его брать боялся. Мало ли кто там его солил и каким методом.
Но в канун 2009 года я очень захотел вспомнить вкус настоящего украинского сала. Я поехал на Дорогомиловский рынок, расположенный возле Киевского вокзала. На него съезжаются c Украины продавцы сала. Я шел вдоль рядов и пробовал сало с ножа. Мне понравился шмат с мясными прожилками, с чесноком и укропом, с мягонькой шкуркой. Я купил килограмм, поехал домой в Люблино и положил сало в морозилку, представляя, как закусываю им шампанское в двенадцать часов в последний удар курантов.
А потом я забегался. С женой готовил салаты, варил холодец, жарил телятину, резал семгу и открывал красную икру. Только четырнадцатого числа в старый Новый год я нащупал какой-то сверток в морозилке и опознал в нем сало. Горю моему не было предела. Еще один Новый год прошел зря.
 
Подарки в Новый год
 
Сидоровы пригласили нас на празднование 2008-го Нового года, а мы Сидоровых позвали на 2009. Когда в 2008 году мы пришли к ним в гости, то подарили расписанные витражными красками чешские фужеры. Жена трудилась над росписью целый месяц.
Сидоров же за две недели до Нового 2009 года позвонил ко мне и спросил, хотим ли мы получить от них подарок. Если скажешь: «Хочу», - то будешь выглядеть бедным. А если скажешь: «Не хочу», - то останешься без подарка. Я выбрал второе.
Долго еще пилила меня жена. Говорила: «Это все твоя гордыня».
 
Новогодняя ахинея
 
В этот Новый год нехаризматический президент выступал с поздравительной речью. Это был первый нехаризматический президент, начиная с Горбачева. Еще бы десять лет назад я бы сильно возмущался и требовал сатисфакции, но годы ушедшей стабилизации сильно расшатали мое здоровье. Я научился ничего не замечать. Я сидел, облокотившись на стуле, а рядом суетилась жена и прыгали коты. Серый британский и рыжий, похожий на сфинкса. Они видели, как я слушаю речь, и, помня меня молодого, хотели вызвать скорую помощь, но никто по 03 не отвечал на телефонные звонки и не поднимал трубку. Наверное, врачи тоже слушали нехаризматического президента, ждали премий и льгот и никак не могли подумать, что где-то рядом требуется помощь.
Нехаризматичный президент перестал говорить перед боем курантов. Тогда я очнулся, и мне стало грустно. Захотелось вернуть юность, чтобы стать задорным и глупым: ходить на демонстрации, слушать рок и читать хором стихи.
С первым боем курантов в квартиру вошел Дед Мороз со снегурочкой. Они выпили коньяку, снегурочка сплясала зажигательную жигу, дедушка рядом со мной положил коробку в подарок. Я открыл ее и увидел куклу нехаризматичного президента. Даже дома он не давал мне покоя.

Премия
 
В конце каждого года перечитываю лонг-листы национальных литературных премий, абсолютно понимая, что шансов на попадание в них нету. Однако все равно внимательно слежу за ходом событий и перипетиями борьбы, а вдруг что-то произойдет.
Но кроме национальных премий могут еще наградить толстые журналы. Вдруг в каком-нибудь журнале найдут в кладовке мою пыльную рукопись, поймут, что были не правы, и отметят ее ценность для читающей публики. И вот уже все закружится, забегают литературные работники, засуетятся спонсоры, заскрипит перо председателя и мой скромный, короткий, но бойкий рассказ займет свое необходимое место в торжественном ряду избранников.
Еще могут увековечить премией без приза. Это когда занимаешь первое место, а вместо денежного поощрения выдается стакан коньяку и лимон. Все окружающие выпивают напиток, закусывают цитрусовым и идут стройными рядами в историю под хоровое пение сподвижников.
Еще могут собраться друзья и близкие и сказать, что огорчаться не стоит, что надо радоваться жизни и верить в лучшее. В конце концов, цель не в премии, а в процессе творческой самоотдачи. Пусть даже читают тебя пара друзей, жена и два серых ученых кота.
 
Новый год
 
Каждый Новый год со мной случается какая-нибудь пакость. В 1998 году из-за соседей произошел пожар, и все рождественские каникулы я восстанавливал хозяйственные коммуникации.
В 2002 году в Новый год у меня разболелись зубы. Найти врача в ночь с тридцать первого на первое было невозможно. Я терпел до утра, и мне сделали операцию только второго числа в институте стоматологии за бешеные даже по московским меркам деньги.
Утром первого числа 2005-го года потерялась моя кошка Хмырек. Мы искали ее по подвалам десять дней, а она пришла сама двенадцатого января голодная и блохастая.
В 23-00 тридцать первого декабря 2007 года приехала теща. Тещу я люблю и отношусь к ней трепетно, но надо признать, что встреча Нового года с тещей — это ход особенный.
Ничего не произошло в прошлом 2008 году, не считая того, что кто-то взломал мой электронный почтовый ящик и завалил меня спамом, поэтому я радостно жду 2009 год, надеясь, что со мной наконец-то случится праздничное событие.
 
Стиральная машина
 
Федор Иванович купил жене своей Раисе Петровне итальянскую стиральную машинку–автомат, чтобы избавить ее, мать троих детей, от тяжелой ручной работы по выходным. Федор Иванович был мастером на все руки, поэтому легко подключил агрегат самостоятельно, без привлечения посторонних специалистов.
Раиса Петровна не хотела автоматическую стиральную машину. Говорила, что она будет изводить много электричества на нагрев воды, качество ее стирки будет неудовлетворительным, машинка станет подпрыгивать и гудеть при отжиме, мешая жить домочадцам и соседям. Глядела она с вожделением на старую ручную машинку «Сибирь», использующую горячую воду и имеющую валики для отжима белья.
Однако Федор Иванович переубедил жену и все сделал по своему — купил, получил и настроил стиральную машинку-автомат. В субботу Федор Иванович надел костюм и галстук, засунул грязное постельное белье в центрифугу, засыпал стиральный порошок и отбеливатель, выбрал программу и нажал на кнопку «Пуск». В течение пятидесяти семи минут стирка шла нормально, но на пятьдесят восьмой минуте в квартире отключили холодную воду. Машинка замигала красным огоньком и прекратила всяческие движения. Федор Иванович так и не узнал, как работает его агрегат, а Раиса Петровна сказала, что это знак, мол нельзя пользоваться новой стиральной машиной. Она не позволила мужу вызвать по гарантии специалистов и водрузила на новую стиральную машинку вазу с сухими цветами. Она до сих пор стирает белье в машинке «Сибирь», а Федор Иванович лишь широко разводит руками.

Образование
 
Хотя я учился в трех институтах и одной аспирантуре в разных областях науки, но знания не приобрел. Это произошло потому, что я быстро усваиваю материал, но так же стремительно его забываю. Чтобы не утратить информацию, мне надо постоянно ее повторять, а я работаю в другой сфере — пишу всяческую техническую белиберду. Однако меня своим считают математики, лесники, филологи и футболисты. Когда я с ними встречаюсь, то вспоминаю былое, пью водку и закусываю салом. Потом мне рассказывают всяческие профессиональные тайны или ведут узкоспециализированные разговоры. Я ничего не понимаю и только качаю в такт головой, как китайский болванчик. Меня целуют и отпускают домой, долго провожая и вызвав бесплатное такси. Я еду в авто и думаю: «Господи, как стыдно!»
 
Слава
 
Игорь Иннокентьевич нашел в себе поэта в пять лет, когда написал первое стихотворение
 
Родные мне всегда друзья.
Без Родины прожить нельзя.
Они сидят и ждут меня
Позывы верности храня
12.12.1955
 
После восторженного рева близких он принял судьбу и водрузил терновый венец, который пронес до конца своей жизни.
В детском саду и в школе он так высоко поднял свое предназначение, что списывал у девочки Лёли контрольные и лабораторные работы, но зато с 1956 по 1966 год им были написаны поэмы «Странный человек», «Белый снег» и цикл стихов «Вересковый рай».
По окончании школы он в 1967 году вслед за Лелей поступил в Литературный институт, где продолжил дергать у Лели любой попадающий под руку учебный материал, но зато сочинил трагифарс «Перемена», элегию «Греческие олимпийцы» и стихотворные циклы «Отповедь» и «Припой». На протяжении всей учебы он носил свои произведения в журналы «Новый мир», «Октябрь», «Наш современник», «Знамя», «Дружба народов», «Юность», «Арион», «Москва», «Юный техник», «Юный натуралист» и «Шалтай-Болтай», но их не печатали.
В 1972 году по окончании института он женился на Лели и у них родился сын Стасик. Заботу о кормлении сына, а также Игоря и Лели взяли на себя родители Лели — видные профсоюзные деятели. Пока рос Стасик, Игорь Иннокентьевич написал поэмы «Изида», «Немезида» и «Черная метка», трилогию «Работящий робот» и книги стихов «Первый лед на влажном снегу», «Теперешние судьбы», «Огнепалые строфы», «Зарайские кущи». На протяжении двадцати лет он носил их в газеты «Труд», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Известия», «Российская газета», «Сельская новь», «Гудок», «Заволжский пролетарий» и «Уральская звезда», но их не печатали.
В 1992 году родители Лелечки умерли, но к счастью вырос сын Стасик, который после армии пошел водителем маршрутки. Хотя денег было мало, но Стасик вместе с собственной семьей содержал Игоря Иннокентьевича и Лелю. Лёля оказалась верной женой Игоря и всю их совместную жизнь, пока он нес терновый венец, его обхаживала и обстирывала.
С наступлением эпохи Интернета Игорь Иннокентьевич продолжил рассылать свои стихи, но уже по сайтам, включая собственную фотографию и биографию. К этому времени у него накопился изрядный поэтический материал, способный поразить любого редактора.
В 2008 году сайт www.*****.ru перепутал фотографию Игоря Иннокентьевича с фото Евгения Евтушенко и заглавная страница вышла с изображением Игорька. Все знакомые и друзья Игоря Иннокентьевича наконец-то признали, что судьба повернулась к нему лицом. Леля купила торт-безе, а Стасик дал денег на банкет. От нахлынувшей радости с Игорем Иннокентьевичем случился обширный инфаркт, и он не увидел, как на главную страницу сайта в исправление ошибки вернули фотографию Евгения Евтушенко.

Отстаю от прогресса
 
Я не покупаю новые книги. Они слишком дороги. Рублей пятьсот за штуку, а у меня обычно бывает тысяча на пять книг. Если купить две новых книги, то будешь ездить в метро, их читая, всего две недели. А если купишь пять книг по двести рублей, то мало того, что будешь ездить месяц, то еще одна книга останется в подарок деду, тоже яростному книгочею.
Когда дед берет от меня книгу, то спрашивает, когда она написана. Если автор сочинил книгу после восемьдесят пятого года, то дед книгу не берет. Говорит, что в ней много секса и насилия. От этого у него портится настроение и он не спит на дежурствах, ворочается, а потом получает взашей от начальника смены.
Я тоже не люблю последние книги. Они дорогие. Обычно я новые книги покупаю через два года, когда цена на них упадет. Поэтому я отстаю от прогресса на два года.
 
Квота
 
У ООО «Гермес» Комитет по деловой активности города Старобрыльска забрал квоты на деловую активность в количестве пяти штук. На сайте www.komitet.ru исчезло любое упоминание о фирме. Генеральный директор ООО «Гермес» Степан Игоревич собрался легко урегулировать вопрос, потому что все его детство прошло с председателем комитета Виктором Сергеевичем, с заместителем председателя комитета Дмитрием Егоровичем, с секретарем Ириной Давыдовной и с технологом Папуной Михайловичем. Он сел за компьютер и набил текст.
«Привет, Витя! Ты помнишь, как мы воровали карбид со стройки.
Здравствуй, Дима! Как весело мы дрались с пэтэушниками.
Хело, Ирочка! Как мы целовались в сквере за овощебазой.
Хай, Папуна! Наш первый авто не забуду никогда.
Вся наша фирма в течение десяти лет получала квоты от Комитета, а сейчас мы сидим, мучаемся и не знаем, что делать. Верните наши квоты, а не то мы сильно пострадаем. Целую, Степа».
Ровно через неделю Степану Игоревичу пришел обезличенный ответ:
«Ваше письмо взято к рассмотрению. Комитет по деловой активности города Старобрыльска. 17.12.2008.»
Степан Игоревич задумался.
 
Старые кеды
 
 
Петра Иванович по понедельникам играл в футбол с работниками Литейно-механического завода. Играл в стареньких, пятилетних кедах. Кеды были обычные, советские, с тремя полосками, но удар держали верно. Можно было со всей дури засвистеть по мячу, и он ракетой летел по углам ворот, так что хоть прыгай за ним, хоть не прыгай, а гол будет верный. Кеды давали возможность их обладателю отдавать пас на расстояние шестьдесят метров прямо в ноги без отскока. Еще кеды позволяли чеканить мячик. Рекорд Петра Ивановича — сто пятьдесят семь ударов.
Но однажды в кедах образовалась дырка. На боку, возле шнуровки, что игре не мешало, но выглядело нехорошо. Первой дырку заметила жена Наталья Сергеевна, когда стирала спортивную форму мужа. Она просунула указательный палец внутрь, и он, не встретив препятствия, вылез наружу. «Петя», — закричала Наталья Сергеевна — «тебе надо купить кроссовки».
В воскресенье с утра семья пошла на рынок, чтобы приобрести спортивную обувь. Все магазины ломились дорогим фирменным товаром, Nike, Adidas, Puma, по цене от трех тысяч рублей, а у Пети была только тысяча. Они обошли с Натальей Сергеевной весь рынок, все магазины, все закутки и в одном отделении увидели распродажу — кроссовки Umbro по тысяча двести рублей. Наташа достала заначку в двести рублей, и они купили обновку.
Вечером, дома, когда Петр Иванович вышагивал в трусах в кроссовках фирмы Umbro по квартире, Наталья Сергеевна попыталась выбросить в мусорное ведро старые кеды. Петечка не давал совершить злодейский поступок и выкручивал ей руки. Они переругались, разбили вазу с цветами, Наташа сказала, что уходит от Петра Ивановича, дети подняли крик, и тогда Петр согласился выбросить рваные кеды в мусорное ведро.
В понедельник в семь ноль-ноль Петя собрал спортивную сумку и бросил в нее новые кроссовки. В раздевалке после работы он всем показывал фирменный логотип Umbro, давал понюхать кожу и изображал удары по воротам. Когда Петечка вышел на футбольное поле, то оказалось, что он не может в новых кроссовках сильно ударить, не может отдать точный пас даже на два метра и не может отчеканить мячом и три раза.
Вечером он вбежал после футбола домой и бросился к мусорному ведру с криками: «Наташа, ты мусор еще не выносила?»
 
 
Шапка
 
У биржевого брокера Артема Тихорецкого была норковая шапка, которую он купил в магазине «Снежная королева» за шесть тысяч рублей. Шапка богато сидела на рано полысевшей голове и подчеркивала особую значимость финансовой работы Артема. Он любил свою шапку и надевал ее при первом морозце, гордо ходил по Москве, давал друзьям щупать мех и никогда ее не терял.
Однажды Тихорецкий гостил у Котюковых. Жена Котюковых приготовила свинину с шампиньонами, они с Костюковым распили бутылку коньяка Реми Мартин и употребили пиво Миллер. Когда стемнело, Артем вышел на проспект и тормознул машину, назвал адрес и уснул. Очнулся он в лесу, когда водитель машины и его неизвестный напарник обшаривали карманы Тихорецкого. Артем хотел закричать, но его ударили в нос, и Тихорецкий решил не сопротивляться. Водитель и неизвестный человек очень ругались. Они прошлись по всему Артему, но ничего не нашли. Они для верности огрели его еще раз и пошли по второму кругу. В конце концов, грабители обнаружили четыреста рублей за подкладкой пальто и выкинули Тихорецкого из машины в лес вместе с шапкой стоимостью шесть тысяч рублей. Артем полежал в снегу и побрел окровавленный до трассы, на которой поймал машину и за шапку доехал домой к жене Лёле. Лёля посмотрела на Тихорецкого и сказала: «Господи, где твоя шапка?»