В послесмертие мученья...

Распухли синевою губы, лаковые пряди
Стекали на тончайший белый шёлк плечей,
Незрячих однородный блеск очей
Расползся по готической ограде...
Она сама себе приснилась, в лунных стеклах
Изрезав свою  душу, только крепла -
Ее прогнивший кокон вынырнул из пепла,
Все высохло вокруг, все смолкло...
И только тина на болотной мути
Скользила медленно средь серых камышей,
Погоста черви грызли тлевшие тела мышей
У мира мертвых и живых на перепутье...
Восставши из сухого травяного тлена,
Расправив рваных крыльев бархат черный,
Как ангел смертью неизбежной обреченный
Скиталась в сумраке земного плена...
Однажды в бесприютной неизменной черни
Увидев на плите могильной свой портрет,
Сложила в памяти из позабытых черт
Самоубийцу, выбравшую в послесмертие мученья...
И ледяные стекла не стекавших слез
Примерзли к побледневшей красоте лица,
С ней так и не случилась больше ни одна весна.
Ее безбожный дух уже не согревался и не мерз...