Испарина чистой слезы упала на руки мои

Висела луна золотая,
Стеклом, перебитым похрустывал  утренний снег,
А с крыши печаль вековая
Сползала, пугая неясный,  мерцающий свет.

В музее дышала
Стеклянная колба, хранившая череп немой,
Дрожал  полушалок,
Сползая, вдруг, с плеч, почувствовав трепет живой.

Испарина чистой слезы
Упала на руки мои, блеснув синеватой звездой,
И громом грозы
Был прерван царящий нетленья покой.

Взяла в свои руки
Сосуд  с головою,  не ведая смысла и суть,
Вдруг, слышу, как звуки
Волнением прозренья вливаются медленно  в грудь…

Какое свеченье!
От  ладана запах  парит над резным сундуком.
Застыло мгновенье,
И душит слезами у горла от жалости ком.

О! Что это было?
Антиминс раскрылся, а колба дышала опять;
Мгновенье застыло…
И руки сияли, как неба лазурная гладь.

Уйти бы мне  срочно,
Но вижу, вдруг, тени и слышу опять голоса... 
То тихо, то звучно…
Вот чьи-то ловлю на себе я глаза…

Рыдала навзрыд…
Забыла на миг про работы музея часы.
Волненье  кипит…
Я вышла из фондов, как будто с другой временной полосы.

-Мне нужен священник!-
Решаю мгновенно задать ему важный вопрос.
-Что это за тени?
Какой-то музейный кругом парадокс...

Была я  в себе ли,
Войдя в опустевший и тихий, простуженный храм?
Застыла в пределе,
Услышав: «А службы уж нет!  Куда вы идёте, мадам?»

Я еле дышала.
…Последние свечи тоскливо горели вокруг,
Мне что-то вещало:
"Ответ на  вопросы   могу я найти только  тут".

Седой пономарь,
Услышав словесную в церкви людей суету,
Оставив алтарь,
Вдруг, вышел навстречу...  Слова пересохли во рту...

-Скажи мне всё проще!
Стояла я, молча, с прикрывшим руками лицо.
-Держали Вы мощи?!-
Воскликнул священник,  пронзённый с ладоней лучом.

-Мощей не держала,
В  соборе я с детства, премного уж лет не была,
-Да, видно, не мало,
Молили родные, коль Богом такая хвала!

Я всё рассказала:
Как в старом  музее, в железных, седых сундуках,
Лежат  покрывала,
Дыханием вводят меня, то  в блаженство, то в страх.

-То мощи Святые!
Ты избрана Богом, как Ангел, хранящий секрет,
Ты мысли простые
Нести будешь людям, как Божий, таинственный свет…

-Псалтырь я не знаю.
О Боге я помню всего лишь словечко одно:
Мне бабушка в мае,
Сказала пред смертью всего только то,

Что песня польётся
Из нашего дома, икона, где свет  обрела,
И чтоб из колодца
Того, что у лога, я чаще студёную воду пила…

-Я всё исполняла,
Проживши  в молчании смиренном немой сиротой,
И, встретив,  я жало,
Не плакала жалобно, зная, что Богушка рядом со мной.

-Я знала Его.
Я видела часто: в молитве на камне стоял Серафим...
Но разве могло
Моление  моё быть слышимым  Богом, Самим?

Я - грешная мать,
Живу без венчанья, без чудных молитв, без поста.
Что может Бог взять
У той, у которой вся жизнь - невезения во всём   полоса?

- О, ты не права!
Господь не берёт. Он чудо вверяет с любовью тебе,
Чтоб были слова
Написаны Божие,  именно только лишь  те...,

Которые будут
Опять  просвещать и вести этот мир за собой.
Спасение  люду
Откроет Спаситель Божественный Свет  неземной….

Ладони светились.
Садился за храмом спокойный, счастливый рассвет.
Стихи, вдруг,  полились…
Как будто  давая священный пред Богом обет…

1982.