Кукольный театр

    Происходило это тогда, когда я училась ещё в младших классах. В школе объявили, что в деревню приедет кукольный театр. Мы бегали и узнавали, где он будет. Думали, что в клубе. Но нам все говорили, что в клубе будет тесно, потому что будут и дети, и взрослые. Обещали, что начальство что-нибудь придумает. И, действительно, как всегда, из конторы посыльная техничка пробежала по квартирам. Были приглашены несколько женщин. Они отправились в сторону зерносклада. Мы, вездесущие ребятишки, поплелись следом. Дойдя до полуподвального помещения овощехранилища, они спустились туда. Что они там делали, мы не видели, но нам казалось, что там творилось что-то необыкновенное. Побегав около закрытого изнутри склада, разошлись, так и не выведав тайну.
     Дома стали просить у мамы денег на кукольный театр. Тут были и слёзы, и упрёки, и мольбы. Билет стоил 50 копеек. Это была для нашей семьи большая сумма. В месяц мама получала пенсию, пособие на детей 47 рублей 60 копеек. Если идти всем, надо было платить целых два рубля. Для сравнения: булка хлеба стоила 14-16 копеек. Наконец мама сдалась. Решение было принято, и мы теперь не могли дождаться следующего дня, когда можно будет пойти «в театр». Мама готовила одежду, зашивала и гладила платья, в которых мы пойдём на представление. Искала обувь, в которой можно будет пойти, чтобы было, как у людей. В другое время обувь мы не носили, кроме как в школу. Покупать её было не на что.
     Полчетвёртого вечера, нарядившись во всё чистое и отглаженное, отправились мы всей семьёй чинно и важно на зерносклад, в то самое овощехранилище, куда со всей деревни стекались семьями будущие зрители. У входа незнакомый мужчина продавал билеты. Вокруг толпилась ребятня, которой не удалось дома выпросить денег. Их глаза стоят до сих пор перед моим мысленным взором: желание хоть одним глазком увидеть то, что будет происходить в «зале». Наверное, не выдержав этого немого желания увидеть сказку наяву, когда началось представление, впустили остальных детей, которые уселись не на лавки из нестроганых досок, а прямо на пол, толпились у дверей, на самых неудобных местах, даже на закрытых изнутри досками окнах. Народу собралось очень много. Сидели плотными рядами. 
     Когда все уселись, успокоились, моё внимание привлёк бархатный тёмно-зелёный занавес. Он был под самым потолком, не более метра опускался вниз, а там внизу какая-то тёмная драпировка. Такая невзрачная, что я сначала не обратила на неё никакого внимания, угол зрения не поднимался выше моего роста. Стены склада были выбелены известью, на чисто выметенном влажном полу стояли скамейки из новых досок. Окна почти под самым потолком были закрыты тоже деревянными щитами из таких же досок. Пробежав взглядом вокруг, я как заворожённая, смотрела на занавес. Он иногда чуть-чуть подрагивал, но не двигался, не колыхался, а плавными волнами свисал сверху вниз, в слабом свете электрических лампочек поблёскивал и искрился манящим необыкновенным светом. Я не отводила взгляда от него, казалось, что только я моргну, как тотчас же исчезнет всё: и чисто выметенный земляной пол, и «зал», полный народа, и этот занавес, за которым происходят чудеса.
     Наконец, наступила необыкновенная тишина, бархатные занавески затрепетали и потихоньку поползли в разные стороны. Как по волшебству появлялись декорации и сказочные герои. Они разговаривали, двигались, шевелили ушами, открывали рот, взмахивали руками, иногда шагали. Это была сказка! Сказка, которую я видела первый раз в жизни!
     Благодарю Бога и тех людей, которые сумели показать нам это чудесное превращение кукол в живых существ, донести до зрителя ожившую сказку, добрую и поучающую, наставляющую и воспитывающую, сказку, которая учит жить и даёт желание жить. 
     Это чувство живой сказки осталось  в моей душе на всю жизнь. Его я и хотела всегда передать своим ученикам, пока работала в школе.