Охота за привидениями

Пути Господни неисповедимы. Но совершенно не понятно, каким ветром занесло в наши края в поисках счастья всем известного барда, имеющего благополучную семью, уже третью по счету. Вероятно, плохо молится его новая жена, раз он и ее готов отправить под нож, и большими бедами ее все-таки не миновала жизнь(Ты могла бы…). Но все по делам рук нашим, ведь они и не скрывали, что их брак был на крови, а именно на разрушении прежней семьи барда, где он оставил грудного ребенка, отправившись в очередное путешествие к берегам своей мечты уже с новым ребенком на руках. Но такого любвеобильного гражданина нашего любвеобильного царства-государства и в новой гавани ждали разочарования, что и позволило ему оказаться перекати-поле и пуститься в новое путешествие. А мы попробуем проследить за ходом его мыслей, и понять, чем так привлекателен ему берег турецкий, так сказать, на примере его откровений под названием «Белогория».

«Судьбой мне, видно, напророчена
Была еще одна гроза.
В цвету вишневом Белгородчина
И эти женские глаза».

Вот так, как на исповеди, автор раскрывает нам свою мятежную душу, обреченную на вечные муки непогодой. Но раз эти испытания ниспосланы Свыше, как Иову, то надо их перенести, чего бы это ему не стоило. Поглядим, чем вызвана эта гроза, какими потоками мысли. Вектор фразы «в цвету вишневом..» наводит нас на строку из песни «яблони в цвету» и мы понимаем, что там пахнет маем. И, поскольку на Белгородчине хорошая погода, а на «Брайтон Бритч идут дожди», то автору хочется к теплу и свету в поисках лета. Не зря он на каждом своем концерте в течении 10 лет молитвенно поет песню «Крепитесь люди, скоро лето», надеясь быть согретым. Глаза девушки находятся тоже в цвету, т.е. она смотрит на него распущенным взглядом – строит глазки, намекая на ласки. И это дает ему надежду на новое обретение, если не тела, то духа.

«Глаза спокойной поднебесности,
Как лета раннего лазурь,
Меня пугали неизвестностью,
Давно уставшего от бурь».

Следующая фраза опускает нас с небес в «поднебесность», ибо автора ждет неизвестность. Девушка, оказывается, еще более грешна, чем мы предполагали, поскольку поднебесье – место под небесами, где находятся бесы, и к тому же холодна, на что указывает прилагательное «спокойной», и даже равнодушна, если не цинична, что характеризует цвет летнего выцветшего неба. Этим, собственно, и обусловлен испуг пилота-неудачника(Авиатор), которого к тому же никто не ждет (Небесный калькулятор). Наступать на одни и те же грабли в очередной(затрудняюсь сказать какой по счету) раз, ему страшновато. А тут еще может быть использован цыганский замок, который действует по принципу садового инвентаря, но при использовании предметов домашнего обихода.

«И на беду ль себе, на горе я
Безумным облаком седым
Все плыл за ней по Белогорию
И обнимал ее, как дым».

В том, что он плыл на беду, мы убеждаемся по первой строке этого фрагмента картины. Слово «или» означает сомнение, а из двух зол, как известно, не выбирают. Фраза о подобии фигур нас настораживает не своими внешними очертаниями, а умственными характеристиками, хотя мы к этому успели подготовиться. А вот следующий шаг в неизвестность нас уже заставляет испытывать страх за девушку, преследуемую маниакально облаком седым, опустившимся на землю и окутавшим ее как синий туман. Думаю, общаться с Карлсоном ей было бы куда приятнее, нежели с фантомом.

«Она была такой послушною,
Доверчивою, как во сне,
И не дыша, все песни слушала
И руки целовала мне».

Да, в данной ситуации и сопротивляться было некому. Оказавшись в седом тумане наваждения, она приняла это за игру ветра, потому и доверила ему свои пути. Доверчивою во сне быть трудно, ибо там все находится под контролем, и мы живем той же жизнью, что и наяву, и потому не доверяем врагам, кому и чему  отдается послушно во сне автор, мы ответить затрудняемся. А вот про не «дыша» хочется сказать отдельно, поскольку его концерт длится 2,5 часа, и трудно задержать дыхание на такой срок, если, конечно, она не была в том же виде, что и исполнявший ей песни фантом. И тем более звучит смешно фраза про руки облака. Иль автор намекает на то, что то облако все-таки было по-маяковски в штанах?

«Но все, что в жизни идеальное,
Виденьем тает на ветру.
И с тихим звоном, как хрустальная,
Она исчезла поутру».

Фраза про испарение идеального звучит кощунственно, ибо автор этих критических заметок вполне подходит под характеристики Мэри Попинс - «Ах, какое блаженство, знать, что я совершенство, знать, что я идеал». Но другое дело, если к этому телу не идеальное отношение, тогда оно принимает решение испариться -исчезнуть белым облачком, растаять дымкой в тумане с фигою в кармане. Сравнение с хрусталем звучит абсурдно, разве что в случае трезвона – то есть она исчезла, разбившись о камень его сердца. С этим вариантом трактовки кульминации романа мы вполне готовы согласиться.

«Такая странная история -
Приходит лето, я грущу,
Брожу холмами Белогория
И эту женщину ищу».

История, действительно, странная уже в силу того, что грустит он только летом. Обычно подобные обострения происходят в межсезонье. А у него скорей всего, эта тоска вызвана летними каникулами, когда он «из ничегонеделанья» ваяет своих Галатей, а вот полюбить их по-настоящему не может, от того и сердце гложет. А бродит он холмами как призрак отца Гамлета, пугая прохожих своим обликом с ними не схожим, поскольку найти эту женщину труда не составляет в наш век, когда есть такие поисковые системы.

Таким образом, и мы прошлись по холмам Белогория, и узнали, что там живет прекрасная незнакомка, вдохновившая этого уже немолодого автора на такое столь  хлопотное путешествие. Но благо все закончилось благополучно – гроза миновала, жертв нет – все живы, здоровы, ушли до хаты и живут богато. И каждый получил заслуженное – он восхищение, она - разочарование. Обсуждать поэтические достоинства этого произведения мы не будем, дабы не причинить его автору моральный урон. И пожелаем ему принимать валокордин на ночь, чтобы спать младенческим сном и не доверять более своим фантономическим видениям. А в качестве утешительного приза хочется подарить ему на вечную память памятник в виде скульптуры Пигмалиона.

«Облако в штанах».

На гитаре ты бренчал задорно.
И девицы восторгались: «Ах».
Для меня ж ты был мальчишка вздорный,-
«Не мужчина – облако в штанах».

А ты мне строил глазки,
Хотел небесной ласки, -
Известна пылким нравом я.
Ты ж волокитством грешен,
Но крепким был орешек,
И сон не превратился в явь.

Кутежами славился в округе.
Знала, что  ты вовсе не монах.
И твердила я твоим подругам:
«Не мужчина – облако в штанах».

Слыл звездою яркою небесной.
Мне же роль провидицы дана.
Вот и говорила повсеместно:
«Не мужчина – облако в штанах».