Светлана Кузнецова Продолжение 12

***

Здравствуй, мой путь осенний!
Застегиваю пальто.
В районах землетрясений
В дома не верит никто.

Покуда земля волнуется,
Покуда беда близка,
Спокойнее жить на улице
Без стен и без потолка.

1966

***
 
Своротила на этом веку
Я великие горы песку.
А когда бы вокруг не песок,
Был бы путь мой и прям и высок.
Не из глины и я — из ребра,
Оттого-то не в меру добра,
А была бы, наверное, в силе,
Коль на глине б меня замесили.
Все вот так и живу налегке,
Только матерью величанна.
Строю дом на песке,
Ибо наша округа песчана.

1966
 
***

Нам все пределы нынче высокИ
Хватило б хлеба!
Но падают на нас сначала потолки,
А после — небо.
Мы нашим ближним не желаем зла.
Мы в разум верим.
Но ощетинивается земля
Недобрым зверем.
Но настигают нас печаль и тлен,
Зовут к ответу.
И мы усталость до семи колен
Несем по свету.

1966
 
***

Листья желтые мне видны,
И обиде осенней вторю я.
Время осени,
Время вины...
Вот такая история...
Привязалась ко мне напраслина
Опроси весь свет,
Ведь не я эти листья красила
В нелюбимый цвет.
И не я гуляю в лесу,
По дорожкам сада ли,
И не я деревья трясу,
Чтобы листья падали.
Бьет в глаза осеннее полымя,
И так больно мне,
Что останутся ветки голыми
По моей вине.

1966

***

Так на чем же стоит земля,
На слонах, на китах ли,
Суетливость свою хваля,
Дождевые глотая капли?
Кто главнее в этом году?
Ах, смешная задача детства!
Снова в каждом детском саду
Повторяется наше действо.
Не решен вопрос до сих пор,
Хоть и жизнь уже под уклон.
Продолжается тот же спор —
Кто сильнее: кит или слон?

1966

***

 
Я благодарна такому дару —
Желать лишь то, что мне по плечу.
Хочу малиновую гитару,
И ничего я больше не хочу.
Пусть на стене бы она висела
И все куда-то меня звала.
И мне не надо, чтоб она пела,
Лишь бы малиновою была.

1966
 
***
Заря на снега не брызгала.
Страна не платила по акциям,
И в нас не вбивалось сызмала
Самосознанье нации.
Но мы-то ночами длинными
В годы те все равно
Снились себе былинными
И знали, что нам дано
На зверя ходить с рогатиной
Среди глубокой зимы,
Что вскормлены медвежатиной
И спиртом вспоены мы.
И стоило нам ночами
Вдаль повестИ очами,
Как родина роковая
Вставала, себя узнавая.

1967

***
 
Ты снова сладкой басней кормишь
Все о Сибири, все о ней. '
А у меня такие корни,
Что я устала от корней.
В твоей Сибири дни считают
До полой ласковой воды,
А у меня в глазах не тают
Ее сверкающие льды.
Ну что ж, гряди, гряди, посланник,
Гости, пируй, ночуй в дому,
Стелися, как кедровый стланик,
По злому сердцу моему.
Смотри, как я меняю лики.
Смотри, как жалок этот рай.
По злому умыслу улики
Моей измены собирай.

1967

***

Живи, моя услада,
О прошлом не жалей.
Тебе бы шапку надо
Из черных соболей.
А мне бы узнаванье:
Где правда и где ложь,
А мне бы забыванье
Того, как ты хорош.
И крепкая ограда
Вокруг моих полей.
...Тебе бы шапку надо
Из черных соболей!

1967

***

Ах, я ль вчера к тебе по полю щла?
Ах, я ль сижу сегодня у окна?
А за окошком елочка бела,
Единая, которая видна.

Ах, елочка, колючие иголочки
В зеленую игру сочленены.
Разложены грехи мои на полочки,
Разыграны и четко сочтены.

И не запутаюсь уже и не распутаюсь.
Все хорошо. В платок пуховый кутаюсь.
Я в Новый год уютна и одна.
Мне песенка еловая слышна.

1967
 
***

Отражалась в рояле электрогитара,
А ты на меня глядел...
Вот и все, что запомнилось из концерта.
Но, как видно, концерт состоялся недаром
Посреди прочих дел,
Посреди забытого сердца.
Шли дожди за стеною глухо.
Не касалась музыка слуха.

1967
 
ИГРА

Разговоры с тобою веду до поры
О себе, о друзьях, о врагах.
...Ты не слышишь, как тонко звенят комары
На сплошных заливных лугах.
Там гуляет отменный табун коней,
У коней тех гривы ночи черней,
У коней тех глаза зеленей беды,
У коней тех ноги легки.
Раскрываю руки навстречу тебе,
Говорю, что  один ты в моей судьбе.
А закрою глаза — хрустят клевера
И ведется совсем иная игра.
И в игре я этой куражусь,
Что коней увести отважусь.
Клевера хрустят,
Клевера хрустят,
На меня сердито кони косят.
Им меня не признать,
Мне коней не угнать,
Воспитаньем хорошим измучена,
Конокрадству я не обучена.
Но зачем и за что, на какой заре
Обучил меня кто-то подобной игре?

1967

***
 
Знаешь, что сотворю?
Я глаза затворю.
Выйдут белые лайки.
Зазвенят балалайки.
Белокурый мой друг,
Белокорый мой лес,
Сон спокоен вокруг
Этих белых небес.
До чего ж в нем бело!
Даже сердце свело
От метельной ли мягкости,
От метельной ли зябкости.
А собаки сидят,
На хозяйку глядят.
Я им кости раздам,
Чтоб не шли по следам,
Чтобы досыта ели,
Чтобы лаять не смели
Эти белые лайки
Под трезвон балалайки.

1967

***
 
Что ты глазами серыми мглисто
Смотришь, как на подследственную?
А мне и цветисто и голосисто
По давней веселой наследственности...
И я отвечаю глазами раскосыми,
Что мне это все не важно,
Ведь мне за теми большими откосами
Важно прослыть отважной.
Мне важно снег приложить к виску,
Чтоб голова не шумела,
Ведь я не зря на своем веку
Делала что хотела.

1967

***
 
Все по имени, по отчеству,
Чтобы лишний сор не вымести.
Трое суток одиночества —
Разве можно это вынести?
Разве можно снова выстоять
На белом на снегу,
Без оклика,
без выстрела
На напрасном берегу?
На придуманном величии,
Без пищи и норы,
На условленном приличии,
По правилам игры...

1967

***

Зябнет утро над новой изгородью.
Воздух вязкий, влажный, густой.
Мои волосы пахнут изморозью,
Бездорожьем и пустотой.

Мои волосы пахнут дымом,
Приголубленным одиночеством.
Прохожу безоглядно мимо
С твоим именем, с твоим отчеством.

1967

***

Ты говоришь, что будет как хочу,
Что мне с тобой считаться просто дико.
И я самоуверенно к плечу
Прикалываю алую гвоздику.
И отдаю поклон за похвалу,
Но чувствую: таит в себе угрозу
Твое лицо, прильнувшее к стеклу,
Твое лицо, пристывшее к морозу.

1967