Город был и велик, и огромен...

(Дело было осенью 1992 или 1993 гг. на автобусной остановке. Стих дописан в конце 1990-х).

Город был и велик, и огромен,
Ну, а люди – убоги и злы.
Под разливчатый звон с колоколен
Этот город свободнейшим слыл.

Покупай, продавай – всё возможно:
Власть и женщин, друзей и врагов!
Совесть? Эту ты выбросить должен,
Словно хлам, на помойку веков.

Горожане слонялись уныло
Вдоль проспектов и улиц, как встарь,
Их следы на брусчатнике стылом
Заметал листопадом октябрь.

Но в тот день, что похож на вчерашний,
Как на пошленький, грязный мотив,
Стало людям и тесно, и страшно
На одной из тех улиц больших,

Среди мусора урн размозженных
И осколков стекла – кто тут был? –
Клан подростков с душой прокаженной
Остановку недавно разбил.

Люд толпился, спеша на работу,
Позабыв, это день или ночь,
Каждый думал о личных заботах,
А чужие отталкивал прочь.

Вдруг к земле, ставшей мокрой и серой
Под слезами осенних дождей,
Неизвестно откуда слетела
Белоснежная стая гусей.

Чистят перышки сильные птицы,
Клонят голову ближе к крылу,
Но вожак изумлен и дивится,
И косится на злую толпу.

Полно! Здесь ли счастливое место?
И взлетают один за одним
В путь к другим городам или весям
И теплу благодатных долин.

Выше, выше вожак поднимает
Белых братьев; и крыльями в лад
Машет, машет красивая стая,
И уже не вернется назад.

В небе дышится птицам свободней –
Там забудут средь солнечных дней
Этот город, великий, огромный,
И убогих во злобе людей.