Казнь

Сегодня её сжигали,
Сегодня - огню пылать.
И сотни людей зевали,
Не в силах уже зевать.

Палач - здоровенный малый -
Её придавал костру.
Он был добродушный - в маму,
Он нежно любил сестру.

Но он подчинялся власти
И думал, что это - враг.
Он вывернул ей запястья -
Не сильно, чуть-чуть, вот так.

Клочок просмоленной пакли
Поджёг и кивнул: "Пора!"
И кинул горящий факел
В открытую пасть костра.

Утробно завыло пламя,
Лизнуло её стопу...
И вдруг потеряло память
И бросилось на толпу.

Девчонка ещё не сумела
Понять ничего сама,
А площадь уже гудела,
А площадь сошла с ума.

Взбесилась, перемешалась,
Металась, звала, рвалась...
Ох, как же она боялась!
Ох, как же она тряслась!

Незрячая от испуга
Орала: "Жара! Жара!"
Шарахалась друг от друга,
Шарахалась от костра.

Пылали дома и храмы.
Как звери - смелы, легки -
Домам наносили раны
Горящие языки.

Горела одежда стражи,
Горели кресты святош,
Их головы в липкой саже
Истошный рожали стон.

Вцепившись в скелет ограды,
Проклятия истощив,
Молили себе пощады
Безумные палачи...

Лишь девочка в белой-белой
Рубашечке из холста
Молчала, когда горела,
Прижавшись к сосне креста.

Ей было безумно больно.
В парящих, плывущих снах
Ей чудились снег и поле,
И воины на конях.

И вьюга в трубе гудела,
И снежный метался смерч...
И в нежное это тело
Впивалась зубами смерть.

Ты слышишь, Всевышний Боже,
В бесполом своём раю:
Про тех, кто прекрасен в боли,
Я песню сложил свою!

Про тех, кто дарует нежность,
Про тех, кто дарует жизнь...
Простите мне эту нервность
- Не каменный я мужик.