Поездка на Каленберг

В оны день, когда над миром новым
Бог свое лицо склонил, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
 Н. Гумилев

х х х

Облетают вдали самолеты
Мачт стальных грозовые огни,
Мы как пасынки горькой заботы
Отмечаем зарубками дни.

Леденеют метельно пригорки
На дунайском чужом берегу.
Боль и холод в усталой подкорке,
Вьюжный след на декабрьском снегу.

Есть какая-то тайна у вьюги!
Мне сродни ее тон ветровой,
Мерзлый крик, эластично-упругий,
Дикий плач, перешедший на вой.

Я не бог, я совсем не мессия...
Отпустите поэту грехи!
Нынче вся снеговая Россия
Пишет, прячась, такие стихи.

Я-изгнанник остывшей вселенной,
Но, лицом повернувшись к судьбе,
Я не вздрогну, когда оглашенно
Постучится в окно КГБе.

Всем, ушедшим в дорогу глухую!
Всем, шагнувшим навек за черту:
Я сегодня один митингую,
Леденея на жутком ветру.

Пусть не бог, а всего лишь свидетель,
Только верю, как верил всегда:
Если в слове звучит добродетель,
Значит слову хранить города.

Мой предел-обогретые ноги?
Ряд вальяжных затылков и спин?
Резко сносит автобус с дороги,
Слишком круто берет серпантин.

Облетают вдали самолеты
Тонких мачт грозовые огни,
Мы как пасынки старой заботы
Отмечаем безликие дни.

Виноградников рыжие плечи
Погрузились в туман и пургу...
Доживу ли до радостной встречи
На холодном своем берегу?

08-11.1983 г. Вена, Каленберг