Светлана Кузнецова. Продолжение 11

***

Тускнело золото на переплетах
Прочитанных и позабытых книг.
Был день как день, лишь тень от самолета
Коснулась моего лица на миг.

И я глаза испуганно закрыла,
И двери в дом надежно заперла.
Ведь все, что было, я давно забыла.
Не вороши проклятые дела.

Я причешусь и приберусь в квартире,
На плитке разогрею свой обед.
Как тихо, тихо и спокойно в мире,
Но никуда не спрятаться от бед.

1965


***

Ты мне сказал, что часто ложью платим
За то, что нам привиделось во сне,
Но быть стихи должны просты, как платье,
Как это платье черное на мне.

Как это платье. Горькой простотою
Я не хвалюсь и не кичусь давно.
Такого платья я уже не стою,
И мне теперь не по плечу оно.

1965


***

Стою растерянно в музее,
На женщин прошлого гляжу.
О вечности я много злее
И много горестней сужу.

Скупее я смеюсь и плачу,
Издалека не жду вестей,
И несравненно меньше значу
Для наших завтрашних путей.

1965


***

Бесспорен только спорт.
Все остальное спорно.
И смотрим мы в упор,
Печально и покорно
На скользкий, блесткий лед
И на лыжню по насту,
На цирковой полет
Стремительных гимнастов.
От музыки и книг
Уходим мы туда,
Где решены, как миг,
У финиша года.
Где ясность с давних пор,
Где пот весом, как зерна.
Когда бесспорен спорт,
Все остальное спорно.

1965


***

Строги мы или не строги,
Все идем в конце концов
Перематывать дороги,
Переманивать скворцов.
Запирать в скворечни наглухо,
А там такая тишь!
Чтоб нашептывать им на ухо:
— Теперь не улетишь! —
Но негаданно, нечаянно
Пуржит пурга.
Но они летят отчаянно
Под самые снега.
Был бы ум, в тепло зарылись,
Не тратя сил.
Поломают себе крылья,
А кто просил?
Бездумно и бессудно,
Пора бы и устать.
И кто их, безрассудных,
Учил летать?

1965


***

Свела домок в один комок.
Свела и хвастаюсь.
Над крышею плывет дымок,
Плывет за Астрахань.
На рыбный промысел плывет,
Где все соленое,
Где пресной скукою слывет
Житье хваленое.
Я долгий волос остригу,
Чтоб ум — длиннее.
Я стану жить на берегу
Так, как сумею.
Я буду о любви молить
Тех, кто не делится,
Селедку тощую солить,
Всю жизнь надеяться.

1965


***

Дорогой шли проселочной,
И губы — в кровь искусаны.
...Сижу, играю елочкой,
Нелепою, искусственной.
Куда и кто там шел?
Чего в пути нашел?
Песенка забытая.
Боль, давно зарытая.
С детишками и с воем
Шли жены за конвоем.
Каторжане беглые
Снега топтали белые,
Елки пригибали,
Ветви с них ломали,
Чтобы спать в тепле
На чужой земле.
Неотвязный сон —
Мне от предков он.
...А часы пробили.
А вина налили.
Вопреки погодам,
Вопреки невзгодам,
Снова — с Новым годом!

1966


МОИ РОДИТЕЛИ

Ах, родные мои, как вы жили,
Если три революции были,
Если столько лет с голодовками,
Если столько зим с холодовками!
Ах, родные, когда вы любили,
Если вечно заняты были,
Если нежность совсем не в моде,
Если вся судьба на народе.
Да еще забота родительская,
Да еще работа учительская,
Да болезни большой страны
От войны до другой войны.
Вы и отдыха не ценили.
...А потом отца хоронили.
Впереди несли ордена
По дороге, что так длинна.
Над могилой, такой глубокой,
Речь казалась такой высокой,
А потом оградку поставили.
Три бумажных венка оставили.
...Ходит мама моя несмелая
По своей земле,
А у мамы волосы белые,
И мое письмо на столе.

1966


***

Чтоб было все в конце как у людей,
Не ставят в старости на темных лошадей.
Не ставят, не играют в дураков,
Рук не сжимают у седых висков.
Мои родители всю жизнь удачу славили.
Мои родители всегда на темных ставили:
Село — на город, город — на село.
Моим родителям ни разу не везло.
Мне выпало похмелье в том пиру,
Обязанность доигрывать игру,
Обязанность проигрываться всласть
И не смотреть на то, какая масть.

1966


***

Не объясняй, как мир мой мал
И что ты хочешь дать мне.
Захлебываюсь по Урал
Такою благодатью.
И за приют не благодарствуй.
Страда моя долга.
Я под охраной государства
Не больше, чем тайга.

1966


***

Долинная страна,
Мой долгий дом,
Опять сквозь сон меня к себе покличет.
Для азиатки Азия как долг:
Долг крови,
Долг земле
И долг обличью.
Не считано,
Не взвешено,
Не мерено,
А просто так вот взято и доверено,
Но, может, нет сегодня тяжче бремени,
Чем пониманье Азии во времени.

1966


***

Смятение мое, сметение
Всего того, чем я жила.
Морозы белые с метелями,
Мои напрасные дела,
Моя условная услада
В том, что усталой не слыла...
Вот и доделала что надо,
А что — и вспомнить не смогла.
И ничего не знаю кроме,
Что, зиму новую кляня,
Уже замерзли окна в доме,
В единственном, где ждут меня.

1966
 

***

Коль не минуется — не миновать.
Коль не ликуется — не ликовать.
Чем помыслы придумкой развлекать,
Уехать, что ли, золото искать?
Уехать, что ли, до другой поры,
Пока дороги так ко мне добры,
Пока еще не на запоре дверь,
Пока в тайге не перевелся зверь,
Пока не перебит, не переловлен,
Покуда на свободе он условно,
Покуда в реках даже рыба есть,
Покуда вырубкам богато цвесть?

1966
 

***
                И.Л.

Будет мало пушистых белок,
Их гораздо больше приснится.
След лисицы узок и мелок,
Не ходи по следу лисицы.
Заметает следы порошею,
Не надейся на случай.
У тебя собака хорошая,
Ты ее не мучай.
Твоя лайка чистой породы,
За нее немало заплачено.
Не проматывай даром годы,
Не гоняйся зря за удачею.
Ведь повсюду, в бору и в роще,
За добычей охотники в драку.
Знаешь, чтобы жить было проще,
Подари мне свою собаку.

1966


***

Пусть кто-то долю на недолю променял.
Я не советчица другим — я ни при чем.
А в доме мамы разговоры про меня,
А в доме мамы вкусно пахнет калачом.
А мама снова за раскладываньем карт,
У ней в глазах красным-красно,
                черным-черно.
Мне выпал фарт или не выпал фарт?
Мне вдалеке светло или темно?
К чему теперь пришли мои дела?
К чему свелось за сотни рек хождение?
А я сижу так отрешенно у стола,
А мамин дом вокруг меня как наваждение.
И я колоду карт тихонечко беру
И завожу с собой опасную игру.
В моих глазах красным-красно,
                черным-черно,
Но ничего понять, что вышло, не дано.

1966


***

Ах, дорогой, все это так я, сдуру.
Боль поболит и станет убывать.
Ведь мне не привелось иметь медвежью шкуру,
Ведь мне не довелось медведей убивать.
А неубитых столько их поделено,
Что от усталости в глазах сегодня зелено.
По справедливости чтоб, по усердию,
Чтобы Петру, Настасье, Анне, Сергию.
Чтоб шкуры грели, чтоб тепло держали,
Чтобы друзей уютом окружали.
...Мои медведи ходят на свободе
Там, далеко. А я при всем народе
Ношу с собой намеренья хваленые
Да те глаза, которые зеленые.

1966


***

Как суеверны мы и слабы.
Кричу я через столько лет:
— Не привози медвежьей лапы,
Медведь придет за нею вслед.
Не надо сны тревогой полнить,
Когда я мерю явь по ним.
Не привози! Не надо помнить
Про те обиды, что чиним.

1966


***

Сердца горестная заметка.
Солнца след на твоем лице.
На любимой березе ветка
С черным соболем на конце.
Ветка та, что не отломаю,
Ветка та, что не унесу,
Не притронусь и не замаю,
Навсегда оставлю в лесу.
Затомлю свою память этим.
Душу заново загублю
Неудавшимся отдыхом летним
И тобой, что сладко люблю.
Губы сладки, и сладки ночи.
Но опять в золотом кольце
Наклоняется низко очень
Ветка с соболем на конце.

1966
 

***

Все хотела иметь до срока я,
Оттого от тебя вдалеке
Носила кольцо широкое
На правой руке.
Я носила кольцо тяжелое
Из червонного золота,
Берегла сто раз береженное,
А небо было расколото.
А с неба снега падали
На мою тоску.
Все загадывала — а надо ли
На этом веку?
Может, год, а может, два года
По тебе я никла.
...Вымирала в Сибири ягода
Княженика.

1966


***

Что хожу я по твоей опушке,
В этом нету никакого вызова.
Ты — как заяц в лубяной избушке.
Я — лиса, но я тебя не выживу.

Лед еще не таял. Солнца мало.
И не скоро зиму провожать.
А потом — я попросту устала
Безответных зайцев обижать.

1966


***

А я говорю: — Ты живешь без урона,
Во всем разумея свой толк.
Любимая птица твоя — ворона,
Любимый зверь — волк.

Вот так и проходишь, тихоня и лакомка,
Такая твоя игра.
А я — Светлана, раскрытая ладанка,
И только в меру хитра.

И я уловки такого рода
Не помню даже из книг.
А ты говоришь, что уже три года
Примерный мой ученик.

1966


***

Я легко хожу, далеко гляжу,
Дружбы легкие завожу.
Не гневлю судьбу, не гневлю.
Там, где надо хвалить, хвалю,
Там, где надо ругать, молчу,
Говорю, что чаю хочу.
Говорю, что погода скверная.
Говорю, что в любви неверная.

1966


***

Я еще похвалюсь, похвалюсь,
Коли ласковый день мой длится.
Я еще и не так веселюсь,
Когда мне веселится.
Я еще и не так поплачу,
Когда мне заплачется.
Ничего я не значу, хоть значу.
Это после милый спохватится.

1966


***

А я в конце пишу тебе: — Пиши,—
И тем снимаю тяготу с души.
Чтоб снова ждать ответного письма,
Которое внушу тебе сама.
Ты мне напишешь то, что я велю,
Похвалишь то, что я сейчас хвалю.
Да будет на письме моя печать,
Иных нельзя мне нынче получать.
И напиши в конце письма: — Пиши,-
Чтобы вернуть мне тяготу души.

1966


***

Когда нет ни кола ни двора,
Ощущенья больнее и резче.
Не добра я, а просто щедра.
Это все-таки разные вещи.

Вот такие-то, милый, дела.
Остывающим солнцем согрета,
Я щедра щедротою щегла
На исходе короткого лета.

1966


***

Тень собаки черна на снегу.
А луна на небе бела.
Я в долгу у тебя, я в долгу.
А когда я в долгу не была?
Отчего, почему — не пойму —
Я в долгу — как в своем дому,
Отчего я в долгу, как в шелку,
На коротком, как выдох, веку.
Отойди! Отойду ко сну.
Руки теплые разомкну.
Чтобы мимо сон не прошел,
Обряжусь в настоящий шелк,
Серьги тяжкие в уши вдену.
Отыщи скорей мне замену.
Ей черед с тобою шутить,
Ей черед за шутки платить.

1966


***

Что я ни придумаю, ни сделаю,
Стоит только карты разложить,
Остаюсь я все с тобой и с деньгами,
Веселиться, горевать и жить.

Что мне на своих друзей теперь кивать?
Вот и начинает мне везти.
Остается вежливо поддакивать,
Речи осторожные вести.

1966


***

Предсказал — на белых снегах
Тосковать мне в белые ночи.
Я еще стою на ногах,
Мне не нужно твоих пророчеств!
Я еще стою на ногах,
Принимаю и понимаю.
Я не думаю о врагах,
Я судьбу, как пряник, ломаю.
Я не думаю о врагах.
Запиваю пряники чаем.
Не печалюсь я о долгах
И о том, что было вначале.
Не печалюсь я о долгах,
Ведь все ночи мои суверенны,
Мои улицы в быстрых шагах,
Мои песенки современны.
Мои улицы в быстрых шагах
Осторожных и злых одиночеств.
Я еще стою на ногах!
Мне не нужно твоих пророчеств!

1966


***

Идет заря над метелями,
Над ласковыми постелями,
Над детьми идет, над отцами,
Над началами, над концами.
А мы еще не просыпаемся,
Не плачем, не улыбаемся.
А мы с тобой еще спим,
А мы о себе молчим.
Ведь у нас постель мягкая.
Ведь у нас постель сладкая.
И рук мы не разведем,
И зарю встречать не пойдем.
Только ляжем еще теснее,
Только сон наш будет длиннее.
...На заре, на красной заре
Выпал первый снег на дворе.

1966



СЕРЬГИ

Вот подошла я
И встала к окошку.
Вот и возьми
Серьги мои,
Подвески к кокошнику,
Серьги мои!
Звякая,
Звякая,
Звякая,
Звякая,
Себя веселят.
Всякое,
Всякое,
Всякое,
Всякое
Делать велят:
Бросить тебя, позабыть,
Вместе с тобою не быть.
День непогожий и серый...
Вынь из ушей моих серьги!
Глупые серьги звенят,
Друга напрасно винят.
Ты не сердись, ты пойми
Русские серьги мои.
Серьги,
Подвески к кокошнику.
Жемчуг,
Слезинка с горошинку.

1966


***

Ах, ливы-переливы,
Беседы для двоих.
Все викинги красивы,
А ты один из них.
Все викинги ватагой
За море уплывут.
Запей беседу брагой.
Иди, коли зовут.
Не верь такому берегу,
Где я стою и жду.
Открой свою Америку.
Зажги свою звезду.
За дальние заливы
Скатился круг луны.
Все викинги красивы.
Все викинги умны.

1966


***

Оставь мне песенки
Про эти Хельсинки.
Про братьев северных,
В себе уверенных,
А после можешь уезжать.
Печаль свою тая,
Раскину карты я.
Раскину разумом,
Пойму все сразу я,
Чтобы тебя не провожать.
За тем заливом
Живи счастливым.
Живи и песни пой,
Ходи своей тропой,
Чтобы других не обижать.
А то шумят моря
Про нас с тобой зазря.
Волна волнуется,
Что мы милуемся,
А волны надо уважать.

1966


***

Ты мой сон и услада.
Мне нельзя быть одной.
Только думать не надо,
Что случится со мной.
Что тебе самому
Вдруг лишаться покоя?
День придет — и пойму,
Что я такое.
И у новой излуки
Эту ночь оценю.
Уроню свои руки.
И себя уроню.

1966


***

Что выпал снег, я нынче в споре
Друзьям ни слова не скажу.
Мне спор не в радость и не в горе,
Я просто перешла межу.

Отгуливанила гулянье,
Под горло рученьки свела.
Зачем Россию обелять мне?
Она и так белым-бела...

1966


***

А все ж забывать нам излишне,
Что так повелось навсегда —
Когда распускаются листья,
В России стоят холода.

И чем на дворе холоднее,
Чем гуще туман от реки,
Тем ветки дерев зеленее
Порядку вещей вопреки.

1966


***

Ты говоришь о том, что будут внуки,
Что наша жизнь прекрасна и долга.
А я покорно опускаю руки,
И падают вечерние снега.

Ты не сердись, что я гляжу устало,
Что разум снова с сердцем не в ладу.
Ведь снегу надо быть сегодня талым
Во имя яблок в завтрашнем саду.

1966


***

Нынче прав на песню нет у соловья.
Ходят женщины надменны и тихи.
Только павшие годятся в сыновья.
Только мертвые годятся в женихи.

1966