Маршрут 0. Сильвия Плат. Последний текстовый блок

Медленно брести, глотая
эти залитые абстинентным ужасом километры,
зная, что и ОНА уже бывала здесь,
и запах,о, этот запах! -
не то герани, не то фиалок -
смрад потных ног по капле
вливает в меня убежденность
что и самому мне осталось уже недолго.
Людиомил, тизерцин, хлорпротиксен,
Фармакологический бум 60-х,
Товарищ Горький на Капри
Хмуро разглядывает коллекции пыльных бабочек.
Какие-то мутные воспоминания и
посиневший трупик младенца, подброшенный под ноги приливом .
Ее улыбка (смутная, хотелось сказать),
газеты,
еще газеты, -
Половина девятого.
Каменистый пляж (два дня спустя, помнится, был песчаный).
Соленая пена лицо, и двумя часами позже –
Средиземноморье из обеих ноздрей
на ее уже тогда наполовину безымянную грудь,
во время не призывающей к ответственности сиесты:
немного вермута, сыр, снова пляж,
пропахший мидиями шум прибоя
(с компакт-диска, чтобы сразу не осточертел).

Мне не нравится, что все это прозвучало как «Тихи окраины Итаки» шведского (так уж получилось чуть позже) производства конца (наступившего чуть раньше) все того же прошлого века.

Той ночью что-то не давало ей кончить, родиться из пены, позвать на помощь, а я вновь и вновь байронически падал со скалы, 14-летний мальчик (на вид ему было лет тридцать) пересчитывал зонтики и столы, персонал учил в холле шведский...

Еще какая-то галерея, подлинники, жесткие иранские подушки, каменный Бог на скале, и крепчайший кофе в 3.20 по Москве.

Сильвия! В реальной жизни
Трагические финалы, увы - большая редкость.