Синий

Синим глазом небо в оконце
забралось ажно под потолок,
сюда редко заглянет солнце,
да и синее небо не впрок.
В кандалах по этапу длинному
снова гонят огромную Русь,
растоптали волю былинную,
да и воля – такая же грусть…

А на море на самом синем
тоже горя-беды хватает,
адмирал нас ведёт к Цусиме,
как отец и хвалИт, и ругает.
Только знает, что мы-то верные,
и ему, и Отчизне сыны.
И скребут душу кошки скверные,
Но Россию, как мать любим мы.

Нагасаки вот, вот – Япония,
Фудзи в синем небе купается,
только мы красоты не поняли,
на нас смертный огонь изрыгается.
Русских сколь полосатых тельников
дно усыпало в этой битве,
но не взять самураям пленников,
шли спокойно на дно с молитвою.

Помолись и ты за решёткой,
тот, что вором и татью прослыл,
заливает народ горе водкой,
помолясь за спасенье души.
Не о плоти, о душах печалится,
из покон веков русский люд,
оттого-то и с ног не валится,
хоть стреляют его и бьют.

А в полях васильки синеют.
Морем синим идут корабли.
Синим пламенем летопись греет
Нашей памяти синие дни.
Облака проплывают по синему,
небу синему до бескрайности,
и взирают в них люди красивые
в богатырской своей синеглазости.

Вековые сосны упёрлись мачтами
над Сибирию в небо синее,
не в рыданья, в молчанье охвачены
декабристовых жён несильных.
Даже слабых, но преданных женщин,
что, презрев и скитанья, и бедность,
за мужьями на каторгу шедших,
испытавших судьбы надменность.

Только Русь, только Русь способна
с её синим бескрайним небом
силу дать нашим людям скромным,
к воле вкус, как к краюшке хлеба.
И поэтому гнут и топчут
и цари, и ворюги гнусные,
но ломаются потуги в корчах
о характер наш, ведь мы Русские!…