Белый

Белое, белое марево...
Снег, пурга, да метель…
Заморочило зимнее варево
по тайге свою канитель.
Вековые лесины валятся,
щепки – в стороны, к небу – треск,
вертухаи в прицелы палятся,
ради хохмы: спина – в перекрест.

Стынут руки у зэков красные,
холодеет от пота спина.
До чего же она прекрасная,
дорогая, родная страна!

Снег прилип про-между ресницами,
позабился за воротник.
Тем, кто тайно читал Солженицына
и судом занесен во враги.
На какое-то злое поприще
были брошены правды дети.
А за что страдали-то в ДОПРище?
Кто на этот вопрос ответит?

Кто овтетит им, когда всюду
рука руку от крови моет,
в грязь бросает лицом, как паскуду,
и простых, и народных героев.

И скулят, и стенают калечные,
бОльшие, и не очень начальники,
друг на друга, блин, звёзды вешают.
Ни одна, и ни две сияют
на грудях пиджаков и кителей,
и по радио гимны играют,
прославляют себя прародители.
Прарадетели партии правящей,
что ведёт к коммунизму светлому,
что десницей могучей, давящей
бьёт абстрактного и конкретного.

Только вспомнилась мне история
не пространная, а реальная,
люду русскому, братцы, вторил я –
песнь известная и печальная…

Уповали мы из покон веков,
на себя самого не надеялись,
все от малых деток до стариков
в доброту царей-батюшек верили.
Только вот незадача–непруха,
никогда не везло с царями,
как на старую бабку проруха,
и дрожим мы, как лошадь, боками.

Этот грозен был дюже да мстителен,
а другой хоть умён, да взбалмашен,
бабы – вовсе уж не правители,
только после них – все безбашенны.
Вот и мёрзли в снегах по всей Руси,
мёрли в пУстынях солнца белого,
только верили, Господи, упаси,
в царя умного, доброго, светлого.

И явился назло истории
мелкорослый, картавый и лысый.
И по русской всей территории
насаждал он крамольные мысли.
Всё кричал о людей равноправии,
всё ругал пошатнувшийся строй,
и деньгу получал из Баварии,
чтоб быстрее порушить устой.

Не за благо народное ратовал,
ведь не Разин он, не Пугачёв.
По судьбе неудачника–брата
превратил людей во врагов.
По его приказу смертельному
извели всё царёво семейство,
в Екатеринбурге студёном метельном,
совершив роковое злодейство…


Шапки белые на деревьях
залпом выстрелов растревожены,
в городах больших, в малых деревнях
Вера в Бога, в Царя уничтожена…