Чёрное море

Море Чёрное буйством разгульным встречает
И шумит. Волны бьются о берег, вновь шторм.
Ветер воет, он зол, морю в косы  вплетает
Ленты тины, ракушки, песок, прочий сор.
Но в погожее утро стихия отступит,
Утолит свою жажду бушующий рок,
Он в тревожном напутствии брови насупит,
Поспешит где-то вновь написать свой пролог.
А в названии моря так истины мало!
Разве что –  в холодящем покое ночи
Волны стихнут на время, умолкнут устало,
Почернеет вода, но с восходом лучи
Сбросят траур, что скрыт был под чёрной вуалью,
И сквозь толщу наполнят огнём бездну вод,
Голубой и небесной сияющей далью,
Бирюзой и лазурью оно оживёт.
И завертится радужный вихрь акварели,
И оттенки берилла и ультрамарин,
Постепенно сменяются светлые мели
Синевой непроглядных просторов глубин.
И звенящие брызги в задорном веселье
У подножья могучих, великих хребтов
Разлетаются в стороны, в их славном пенье
Слышен мирный мотив, не имеющий слов.
А у берега  –  бухты с прозрачной водою,
Вновь в искрящихся красках сверкает волна,
И насыщенным цветом блестит за кормою
Изумрудным оттенком зелёного дна,
У отточенных временем скал Кара-Дага…
Он зубцами и глыбами в небо глядит,
Он, потухший вулкан, что он –  зло или благо?
Отчего же так грозен и горд его вид?
Бурой, серой стеной и утёсов громадой
Величаво вознесся, и в бурю, и в ночь,
Словно преданный страж, не просящий награды,
В карауле стремится  он их  превозмочь.
Что же хочет поведать в прорвавшемся стоне
Завывающим рёвом  рыча, Шайтан-грот?
Но не в сердце его, не на каменном склоне
Невозможно, увы, отыскать перевод.
Под застывшею лавой, похитившей тайну,
К небу тянутся скалы Хоба-Тепе;
Изваянье очерчено монументально,
Скрыто спящее жерло в Пещерной горе.
Не раскроют секрет Золотые ворота,
Принимая безропотно  дань – звон монет,
Тут за счастье взимается некая квота,
В старомодном  обряде десятками лет.
И увенчана белыми шпилями арка,
Поражая волшебной и строгой красой,
Чинно высится в море, взимая подарки,
Разрешая судам нарушать свой покой.
Воскресят вновь и вновь вековые  легенды
Чей-то каменный профиль и чей-то овал,
Образ вкрадчивый, мягкий, а где-то надменный,
В очертаньях причудливых сказочных скал.
Чёртов палец грозит, чтоб его не забыли,
Охраняет  владенья  свои скала-Лев,
И,  прося искупленья, утёсы умыли
Леденящие слёзы рыдающих  дев.
Склон хребта Карагач… В окружении свиты
Здесь король с королевой веками царят,
Заменяет дворцовые крепкие  плиты,
Хаотичный рисунок разбросанных гряд.
В Георбахском ущелье кивает орешник,
Украшая разросшейся зеленью  взор,
Он одел дно ущелья нарядной одеждой,
Только здесь пощадил его ветви топор.
Сердоликовой бухты красот величавость…
Раздарила  сокровища. Что же, не жаль?
Но возможно и ей ещё что-то осталось:
Броский яркий  агат, нежный горный хрусталь.
Над  морскою поверхностью аквамарина
Вслед за катером смело бакланы летят,
Провожают, ныряя, вдали афалины,
Выполняя прыжков произвольный каскад.
И прощается море, нас томно качая   
В колыбели из ласковых  трепетных волн,
Но вдали неустанно кого-то пугая,
Грот ревущий, как прежде, издаст жуткий стон.

                2004г.