Сестре Марине

Зажав в руке сестерций для сестрицы,
спешу который раз предостеречь:
не подливать водицы из копытца
козла (уж коль зашла об этом речь)
любовнику, гражданскому ли мужу...
Его душонка вылетит наружу
не оттого, что с ним придётся лечь,
а потому, любимая сестрица,
что много льёшь водицы из копытца.

Я это знаю: испытал на шкуре
своей, давно прожжёной ни за грош,
когда доверил сердце полной дуре
и стал ( как реквием звучит) залож-
ником совсем пустого места.
Была весталка не того замеса.
Она без ватерпаса и отвеса
прекрасно разбиралась в конъюнктуре
моей судьбы. Испытано на шкуре.

Бывает просто суждено купиться
на пресловутый основной инстинкт,
на предложенье выпить из копытца
с утра, когда виски трещат, и стих
неровно пляшет под пером неверным,
слух разрезая окончаньем нервным.
Ведь поутру порой другой инстинкт -
желание не то чтоб заводиться,
но похлебать козлиную водицу.

Так вот, сестра, держи себе сестерций
и поизбавься от ненужных грёз!
Прошу, не подливай лекарство с перцем!
Уж я-то знаю, где его берёшь.
Я был тебе не самым лучшим братом,
чуть посижу - пошлёпаю обратно
в края звенящих на ветру берёз,
забытой воли и единоверцев...
Не провожай!
Я сам захлопну дверцу.