Размышления под Рождество

В  этой группе по аэробике я всего лишь с сентября… занимаемся один раз в неделю… мне, собственно, нравится…
Сегодня вечером  предрождественский праздник устроили. После тренировки все вместе весело украсили столы еловыми ветками и пряниками. Горели свечи, создавая тепло и уют, пахло корицей и горячим вином. Кто-то затянул традиционные рождественские песни. Подготовили к этому случаю и подходящие истории….
Женщина, сидевшая напротив меня, предложила  один рассказ, который ей самой был  особенно по душе…Правда, она предупредила, что некоторым,  содержание, возможно,  не понравится. Я почему-то сразу о себе подумала, хотя никто на меня  особенно  не глядел, пальцем не указывал. Но что-то  же меня натолкнуло на эту мысль? Опять моя интуиция!
И вот рассказчица  увлекла нас в глухую сибирскую деревню. Мы представили себе лагерь и холодный барак, где уже не одну промозглую зиму жили  и работали пленные немцы……
 Рассказ был длинным, все сидели молча,  может воспоминания нахлынули…
Описываемые события относились, если не ошибаюсь,  к 1947 году. Уже тогда пленных стали постепенно  возвращать на Родину, в Германию…
Сердце моё ухнуло, куда-то вниз…я отхлебнула из бокала горячего красного вина, и  напряжённо вслушивалась дальше.
Слух  часто больно резали  слова: Russen, Russen, Brei ( каша), Strafe…
Речь шла о молоденьком пареньке, который только и жил мыслью о том, что к Рождеству он вернётся домой, к своей семье. Приказ об освобождении пришёлся на Nikolaustag, и  как это часто бывает,  неожиданно…
Путь предстоял  не малый - через всю Россию, Украину, Белоруссию и Польшу. Возвращение было долгим, но таким желанным! В товарняке, на соломе и бревенчатом полу пришлось провести долгие дни и ночи, до самого 24  декабря…
Рассказ  действительно был  очень трогательным и  закончился абсолютно счастливо, не смотря  на все злоключения, которые постигли этого паренька, сначала в лагере, а потом по дороге домой. На границе с Польшей мальчика встретил отец, а потом они ещё несколько  часов ехали через всю Германию, на юг, в  Ulm, где их с нетерпением  ждала счастливая мать.
Во  время чтения рассказа, мне  стало как-то  не по себе. Так бывало всегда, когда, даже в близком мне кругу местных немцев, речь заходила о войне. Словно  всё то, о чём говорилось,  имело непосредственное отношение  лично ко мне.
Когда прозвучала последняя фраза, все постучали по столу, в знак одобрения, а я облегчённо вздохнула.
Я  и не заметила, что допивала  второй бокал глинтвейна. Моя  подружка Мария  участливо подливала  мне его всё это время.
Захлопнув пухлую тетрадь, женщина продолжила  тему уже  собственной историей о трёх братьях её матери, которые полегли на бескрайних просторах России во Вторую мировую войну…
Я сидела за  праздничным столом и невольно вспомнила о судьбе собственного деда. Он был угнан в Германию из оккупированной Украины,  и до конца войны  тяжко работал на чужбине. Говорить об этом не любил и боялся…  Вдруг подумалось о стареньком  немце -  Отто, которого навещала  некоторое время в доме  для престарелых. Однажды, под Рождество, мы  даже сфотографировались вместе,  на память… Он частенько брал мою руку в свою и  рассказывал о жизни в русском плену. Для него война закончилась  ещё в 1942 году.  Вспоминал, как полюбилась ему русская девушка, как  смастерил ей туфельки…и как, однажды, их, пленных, возили  в Большой театр. Старик знал много русских слов и с удовольствием выговаривал их. Он по-своему любил этот отрезок своей жизни в России, ведь домой  удалось вернуться только в середине 50-х годов…
Такое вот сумбурное смятение чувств и эмоций пронеслось в этот вечер в моей голове. 
Неожиданно для себя, подняв бокал с остывшим уже вином, я громко по-русски произнесла: « На здоровье!» Все засмеялись и  дружно поддержали меня.

Frohe Weihnachten !
Счастливого Рождества!


10 декабря 2008 года.