Четырнадцать

Она сидит на краю стола, болтает ногами, выпрашивает коньяк,
Рассказывает бесхитростные дела, такой-то - влюблен, зануда, такой-то - дурак.
Она пьет кока-колу, смеется, обмахивает горячие щеки тетрадью,
Она носит такое в школу, что русичка вчера почти всерьез назвала ее ****ью.

Смешно.
Я курю и смотрю в окно.
Не до нее.
У меня - свое.

Она пьет кока-колу и плачет, мальчик по имени Гоша
Проводил ее дважды домой, и они целовались в прихожей,
И он был - ну такой, понимаешь, Маш, ни на кого не похожий,
А вчера - понимаешь, мимо идет, да еще с такой наглой рожей,
И рыжей дылдой, а у нее - понимаешь? - пятый размер груди.
Я говорю ей: все у тебя впереди.
Но она не верит, что без мальчика по имени Гоша
Впереди может быть вообще что-нибудь хорошее.

Ей было четырнадцать позавчера,
Она еще и не фамм ни хера
Но считает себя фамм фаталь
Курит в форточку. Смотрит вдаль
И не замазывает морщинки с утра.

Ей хотелось бы быть не собою, а мною,
Чтобы так не рвало на куски весною
Чтобы к телу- шелк, к языку - яд, к ногам - каблуки,
Чтобы с подругами обсуждались в прокуренном баре
Живые, а не киношные мужики,
Чтоб субботние вечера были дурманно легки,
А субботние ночи гнили в безжалостном синем пожаре.

Я не хочу, чтобы мною была она,
Но когда она так отчаянно влюблена,
Я становлюсь вдруг самой себе смешна
И противна. Но я знаю - пройдет,
Когда она попрощается и уйдет,
Забрав с собой кока-колу, Оставив мне лед.