В тот день шёл снег с дождём

Во время прохождения службы на военных сборах летом 1987 года, я твёрдо решил жениться. Возвратившись, сделал своей девушке предложение. Девочки встречали нас на вокзале, но среди них не оказалось невесты моего друга Сергея. По дороге он купил букет красных роз, надеясь застать её в общежитии. Оказалось, что Светлана задерживается у родителей, и я воспользовался букетом. Сергей отказался от половины стоимости букета, объяснив это тем, что я его выручил, ибо букет бы пропал. На фоне другого моего товарища, который ходил на свидания в город в моих джинсах и кожанке с плеча ещё одного студента, а также одного мужского костюма для женихов и свидетелей на свадьбы на треть общежития это не выглядело кощунством.
Самое трудное в то время было заказать ресторан. Запись в банкетные залы была за 4 месяца. Страна боролась с пьянством, и для алкогольной свадьбы в ресторане необходимо было ходатайство парткома ВУЗа даже для беспартийных. Существовало ограничение – бутылка водки на четверых и бутылка шампанского на пятерых. На организацию безалкогольной свадьбы горком комсомола выделял молодожёнам 1500 рублей. С учётом того, что алкогольная свадьба на 40 человек обошлась нам в 550 рублей, это было много. К лету 87-го безалкогольные комсомольские свадьбы себя полностью дискредитировали. Гости на таких свадьбах вынуждены были пить стаканами подкрашенную под компот или сок водку, не закусывая. Были случаи, когда на такие свадьбы гости приходили со своим алкоголем или пьяными. Милиция и народная дружина проверяла всё, вплоть до дамских сумочек. Водка оставалась в машине на улице, а гости выпивали её без закуски там же и даже в туалетах. Коллективы комсомольцев-трезвенников напивались гораздо сильней обычных и вели себя соответственно. Были случаи драк с милицией, которая пыталась не пустить на безалкогольную свадьбу пьяных, вышедших на улицу трезвыми.
Предоставив, как беспартийный, характеристику комитета комсомола в партком института, я получил ходатайство. Почему-то на невесту эти документы не требовались. И вообще, свадьба в народе почему-то считалась моей, а не нашей.
Жовтневый район Днепропетровска регистрировал браки десяти ВУЗов. Районный ЗАГС имел имя собственное – «Дом счастья». В моём паспорте так и записано. Орган бракосочетания – «Дом счастья» Жовтневого района. Очередь на назначение даты регистрации занимали с вечера. Это гарантировало пятницу. Мы с невестой решили, что нас устроит четверг, и я поехал к 6-ти утра. К 9-ти приехала Татьяна и к 11-ти мы подали заявление. Нам назначили дату через три с половиной месяца, так как ресторан был уже заказан. Закон запрещал регистрацию раньше, чем через месяц от даты подачи заявления. Мы не относились к исключениям (армия, ребёнок и т.д.). Интервал регистрации составлял 20 минут. Наше время было 14-40. Ресторан на 17-00.
До регистрации нам необходимо было закончить символически платные (3 рубля 50 копеек с обоих) курсы молодожёнов. Курсы представляли из себя десяток довольно содержательных лекций по психологии, сексологии, и законодательству, как совместных женихов с невестами, так и раздельных. Стыдно ли будет признаться, что до сих пор мне полезны рекомендации и примеры из этих курсов. Сексопатолог рассказал нам о семейной паре, обратившейся к нему после пяти лет совместной жизни. С получением отдельного жилья они охладели друг к другу. Выяснилось, что пять лет они, ночуя в одной комнате с родителями, любили друг друга в течение 3-х минут под шум проходящего в 12 ночи поезда. Магнитофон и постепенное увеличение количества поездов вернули им счастье. Врач утверждал, что это вполне в пределах нормы.
В день свадьбы возникла проблема. Причёска невесты требовала бутылку пива. Найти её в Днепропетровске удалось с трудом. Что касается моей причёски, то я был записан за неделю с пометкой «свадьба» в салон «Молодёжный», что означало мастера высшей категории, которых было  два и импортную щётку для укладки, которая была одна.
Регистрация запомнилась следующим. По закону жениху и невесте до начала церемонии полагалось раздельно 10 минут находиться в одиночестве в специальных комнатах. Предполагалось, что это даст возможность окончательно обдумать своё решение. Моя комната запомнилась зеркалами на всех стенах от пола до потолка и огромными кожаными креслами.
Свадьба прошла на ура. Четверо родителей и 36 студентов из пяти городов СССР – наши школьные и институтские друзья.
К 22-м часам милиция и дружинники перестали контролировать норму алкоголя. Некоторые из них по объективным причинам. Гости, по-своему, предвидели этот момент и экономили закуску. Метрдотель, женщина с огромной причёской, разрешила повторить норму. Одновременно с нашей, в ресторане была и другая, но безалкогольная, свадьба. Всё смешалось. Обычные посетители ресторана стеснённые своей нормой 150 грамм в водочном эквиваленте на вечер, комсомольцы и мы превратились в пляшущую и орущую толпу. 1500 рублей упущенной выгоды витали перед моими глазами и рвали мне сердце.
Гости разъехались по домам на следующий день.
Через две недели меня пригласил парторг факультета и попросил заканчивать торжества.
Оказалось, что выданное разрешение на алкогольную свадьбу сыграло с парткомом злую шутку. Задержанные на территории студенческого городка дружинниками пьяные студенты указывали в объяснениях, что отмечают моё бракосочетание в соответствии с разрешением парткома. Норма касалась только ресторана. А в ходатайстве было указано, что мне разрешается алкогольная свадьба. Предполагаю, что информация об этом распространилась следующим образом. Кто-то из парткома выручал товарища и посоветовал указать причину своей нетрезвости. Дальше понятно.
В завершении, возвратившись ко дню свадьбы, хочу добавить. В тот вечер трезвые, уставшие и счастливые мы, впервые официально, заснули на одинарной койке с подложенной под железную сетку чертёжной докой. Чем старше становлюсь, тем удивительней, каким способом там могут уместиться и сладко спать два человека. Нужно ли добавлять, что утром я впервые увидел абсолютное счастье в женских глазах, как я его понимаю. Жизнь не баловала меня этим больше трёх раз. Причину усматриваю не только в себе, но и в том, что в жизни, наверное, не так уж много настоящего женского счастья. Да и демонстрировать его наши женщины как-то избегают. Может быть, и ошибаюсь.
Хотел опубликовать этот текст к дате 21-й годовщины, но припозднился.
Предстоящая жизнь казалась мне тогда гораздо более понятной, чем сегодня. Возможно потому, что не видел множества мелких деталей. А возможно, потому, что социализм давал к тому массу оснований. Ругая ошибки и недостатки советской власти, даже приблизительно не мог предположить, что придёт ей на смену. Да и смены не представлял. Предполагалось, что возможно устранить плохое, оставив хорошее.