Лучик солнца

…В предзакатный вечер я стояла перед зеркалом и внимательно смотрела на свое отражение, улыбаясь. За открытым настежь окном радостно шумел ветер, будто хотел сообщить всем, что наконец пришло лето. Я слушала его шепот, с тихой радостью вспоминая моего любимого, встреча с которым у меня должна была быть как раз в этот вечер. Воспоминания нахлынули, как теплая освежающая волна, и закружили меня…

Встретились мы случайно в моем родном городе. Я была студенткой 4 курса гуманитарного университета, а он – всемирно известным российским актером. В свои двадцать восемь лет он уже успел побывать в каждой из стран Европы вместе с труппой МХАТа. Миллионы поклонниц всего мира бросались скупать билеты, чтобы только посмотреть на него. Горы цветов, мягких игрушек сыпались на него, как песок в знойной пустыне. Его романы обсуждала вся пресса. Многие неоднократно задавались вопросом: когда же он, наконец, найдет ту, которая навсегда свяжет его настоящей любовью.

А в то время, когда его карьера только-только начиналась, я незаметно для себя почувствовала к нему сильнейшую привязанность. Я скупала все журналы, газеты, искала информацию везде, где только могла, чтобы знать о нем все. И я полюбила его. Я искренне верила, что все, что о нем пишут, это неправда. Я ждала, когда их труппа начнет гастрольный тур по стране, чтобы сходить хотя бы на один спектакль с его участием и, возможно, как-то показать ему свои чувства.

И вот, когда мне только исполнилось шестнадцать лет, труппа МХАТа начала свой тур по России. Я с нетерпением ждала того дня, когда они, наконец, приедут и к нам. Каждый новый день я бежала до остановки и искала на стенде с афишами самую долгожданную. Но ее все не было.

Однажды я шла из школы в ужасном настроении. Дела с учебой опять не ладились, а еще, как назло, была прекрасная погода – только-только начиналась весна - а мне нужно было бежать на танцы. Я стояла, задумавшись, на остановке. Переводила глаза с одной точки на другую, пока не поняла, на что смотрю уже несколько минут в упор. Это была та самая афиша. Настроение сразу улучшилось, день стал замечательным… Хотелось начать прямо на остановке танцевать, не дожидаясь начала занятия. Я представляла себе свой внешний вид, какие цветы куплю, в каком ряду буду сидеть… На занятиях у меня все получалось, да так, что даже тренер похвалил, хотя он меня этим никогда не баловал. Я мчалась домой, окрыленная светлым ожиданием…

Но, когда я пришла, мечты были разрушены. Мама запретила идти на спектакль, а папа сказал, что такие большие деньги можно потратить на что-нибудь более стоящее. Для меня мир перевернулся, я не выдержала натиска со стороны родительских взглядов и убежала к себе в комнату, чтобы проплакаться.

Когда наступил день выступления, я была в апатии. Шел снег, засыпавший только начавшие уменьшаться сугробы. Выл ветер в раскоряченных ветках деревьев. Зима снова хотела вернуться, но весна отчаянно сопротивлялась, проглядывая изредка ярким солнцем из-за плотной пелены белесых туч.

Труппа уехала на следующий день. Я удивлялась себе. Как–то я смогла пережить это, как-то все пошло своим чередом, и я уже и думать перестала о том, что когда-то он приезжал в наш город.

Прошло пять лет с той весны… Я изменилась не только внешне, но и внутренне. Мои родители погибли в автокатастрофе. Я долго плакала, но нужно было как-то жить дальше. Переосмыслив многое, я поняла, что больше не испытываю к актеру прежних чувств. Новое чувство какой-то незримой поддержки окружало меня при воспоминании о нем. Кто же мог подумать, что произойдет такое…

Темным весенним вечером я шла из университета домой. Как обычно под ноги не смотрела, обдумывала прошедший день: взвешивала, рассуждала, одновременно готовясь к лекциям на завтра. Вдруг почувствовала, что земля начала уходить у меня из-под ног. Поскользнулась… Упасть не успела, чьи-то ловкие руки поддержали меня, поэтому на твердую землю упала только моя сумка. «Больше не буду ходить на каблуках», - подумала я и стала вглядываться в лицо своего спасителя. Свет фонаря на темной улице осветил знакомые глаза, и я ахнула. Это был он!

Первое, что я сказала, было нелепое:
- Спасибо… весна… скользко… - и глупая улыбка расплылась на моем лице.
- Не за что, - ответил такой родной чужой голос, - все в порядке?
- Да, - сказала я, улыбнувшись, заглядывая в карие глаза.

Он отпустил мою руку, поднял сумку и подал ее мне. Я медленно взяла ее и попрощалась с ним. Дальняя часть неосвещенной улицы скрыла моего «спасителя».
Повернувшись и пройдя несколько шагов, я опять поскользнулась. «Да что же это такое!» - успела подумать я, как почувствовала, что те же руки поддержали меня.

- Может быть, я тебя лучше провожу? – он заглянул в мои глаза, и я поняла, что не смогу отказаться.
- Может быть… - он взял меня за руку, и мы пошли во тьму улицы с единственным фонарем, оставшимся позади.

Представившись, он спросил о том, как далеко я живу. Ответив, я почувствовала, что сейчас взлечу. Он что-то у меня спросил, и так завязался разговор, за которым мы не заметили, как дошли до моего дома.

Я сильно удивилась, когда он достал из кармана куртки сотовый телефон. Он попросил дать ему мой номер телефона. Я охотно продиктовала, хотя не знаю, на что надеялась. Мы попрощались, я его в очередной раз поблагодарила, и он ушел.
Поднимаясь по лестнице, я осознала, что могла хотя бы пригласить молодого человека на чашку кофе, ведь на улице было достаточно холодно. Зайдя в квартиру, погладила гавкающую собаку, медленно опустилась на пуфик у двери и заплакала…

Спала я в эту ночь очень плохо: мучили кошмары. Встала из-за этого очень рано, включила телевизор и попала на местные новости. «Вчера в наш город приехала всемирно известная труппа Московского художественного театра. В нашем городе они пробудут неделю. В этот раз актеры привезли с собой несколько новых спектаклей, а также один старый…» - мой радостный возглас заглушил дальнейшие слова ведущего. Моему ликованию не было предела. Набрав номер автоинформатора, который увидела на экране, услышала: «Вас приветствует труппа Московского художественного театра. Мы будем ждать Вас на каждом из наших новых спектаклей: «Собака на сене» - стоимость билета 4500 рублей, «Щелкунчик для взрослых» - стоимость билета 4500 рублей, «Русский дворянин» - стоимость билета 5000 рублей. На полюбившийся всем старый спектакль «Ромео и Джульетта» стоимость билета 1000 рублей». Я заглянула в кошелек и обрадовалась. В деньгах на «карманные» расходы я насчитала как раз 1000 рублей (откладывала с каждой зарплаты). «Ромео и Джульетта» было моим любимым произведением из творчества Шекспира, и не сходить на постановку в главной роли с моим недавним «спасителем» было бы просто глупо. В наплыве чувств я не отдавала себе отчета в том, что история повторяется, а деньги, которые я так долго копила на необходимый учебник, придется потратить, в сущности, на ерунду.

Вернувшись вечером из университета, я долго держала в руках драгоценную бумажку, на которой были указаны дата и время. Спектакль должен был быть только через три дня, но я уже начала беспокоиться о том, что я надену, какую сделаю прическу… Голова закружилась от счастья, и я благополучно упала на диван.

Все три дня ожидания на город падал белый снег. Я запустила учебу, на лекциях спала, потому что ночью меня начинали одолевать всевозможные мысли о нашей встрече, о том, как он обрадуется, увидев меня в зале, как мы с ним пойдем гулять по заснеженному городу, как я снова поскользнусь, а он меня поддержит… И так из ночи в ночь…

Наступил долгожданный день. Я пришла в театр задолго до начала спектакля, ежеминутно смотрела на часы, но время до трех звонков длилось неумолимо долго. В зал я пришла уже совсем уставшей и, незаметно для себя и остальных, уснула во время спектакля.
Проснулась я от чьего-то взгляда.

- Машенька, просыпайся, приехали, - услышала я снова тот же родной голос.
Я с трудом открыла глаза. Оглядевшись, я увидела, что сижу в чьей-то машине, его глаза смотрят в мои и ждут, когда я что-нибудь скажу.
- Привет, а как я… Почему я не в театре? Откуда ты взялся?
- Ты уснула во время спектакля, а я потом тебя унес из зала, посадил в машину и привез к твоему дому. Я бы тебя и в квартиру твою принес, но не знал, в какую именно, да и ключей у меня нет.
Я опешила.
- Подожди, ты привез меня домой?
- Видно, ты еще не совсем проснулась, давай ключи, говори номер квартиры.
- Зачем? – не поняла я.

Он вышел из машины, обошел ее вокруг, открыл мою дверь. Я взяла сумку, вышла, дождалась, пока он захлопнет дверь и поставит машину на сигнализацию, отдала ему ключи и не заметила, как его рука взяла мою и повела меня к подъезду. Обратив внимание на то, что снег наконец-то перестал сыпаться с неба и выглянула луна, я зашла в подъезд и стала подниматься по темным ступенькам лестницы. Он следовал за мной.
Я открыла дрожащими пальцами дверь квартиры и вошла, нашарив левой рукой выключатель в темноте.
- Мило, - сказал он и вошел.
Я не могла поверить своим глазам. Тот, кого я любила, тот, к кому мои чувства не угасли, в моей комнате сидит напротив меня и пьет со мной чай!
- Как тебе спектакль, понравился? – спросил он, выпив вторую чашку чая.
- Хорошо, прошу прощения в очередной раз, Сережа.
- Да ладно, что уж там.
- Мне интересно, а как ты узнал, какая у меня была верхняя одежда, и как ты меня одел?
- Очень просто…
Я обомлела.
- То есть как?
- Если ты не забыла, то я уже имел удовольствие провожать тебя один раз до дома. Знаешь, говорят, встречают по одежке… Вот и я из таких людей, всегда смотрю на то, как одет человек. С тобой точно так же. Да и потом, когда все люди уже ушли из театра, а в раздевалке осталось только твое пальто, то вариантов у меня уже других не было. А одеть тебя помогли друзья.
Я смутилась и покраснела.
- Не волнуйся, все в порядке, я им рассказывал о тебе, вот и довелось встретиться…
Повисло молчание, нарушаемое изредка красноречивыми вздохами.
- Спасибо за чай, Машуль, я пойду тогда, - поставив чашку на столик, он медленно встал.
- Нет, подожди, - воспротивилась я.

Я взяла его за руку, поражаясь сама своей смелости. Он взглянул на меня, притянул к себе, и мы закружились в танце. Мягкий свет бра освещал только часть комнаты, поэтому танцевали мы в полумраке. Я слышала, как за окном стучится в окно колкий ветер, но не обращала на него внимания. Я была счастлива.

Провожая его до двери, я глянула на часы: горящие красным цифры показывали два часа ночи. Через несколько часов мне нужно было вставать и собираться на работу, а мы все еще стояли у дверей и не могли насмотреться друг на друга. Когда он ушел, я порхала по квартире как заправская капустница.

Через несколько дней он уехал, но обещал вернуться очень скоро. Я почему-то ему поверила.
И он действительно приехал. В МХАТе закончился театральный сезон, и, сделав все дела в Москве, он вернулся ко мне.

Ежедневные встречи после вуза, прогулки в парке, проведенные вместе вечера сблизили нас. Мы полюбили друг друга. Чувства переполняли каждое мое движение, каждый мой взгляд, брошенный в его сторону специально или случайно, каждую мою мысль, связанную с ним. Вступившая в свои права весна радовала нас каждым лучиком солнца, словно специально выглядывавшего для нас в моменты наших встреч. Мы были счастливы.

Однажды мы долго гуляли в парке недалеко от моего дома. На небе сгущались тучи, звезд не было. Светившая из-за темной пелены луна смотрела на нас. Мы молчали, потому что слова были излишни. Я любовалась красотой оживающей природы, когда услышала:
- Я тебя люблю, Машуль!
Я не знала, как отреагировать на это признание. Я ждала этого, представляла, как это будет, представляла свою реакцию, а сейчас – застряла в нерешительности.
- Я тебя люблю, очень сильно люблю, Машка, - повторил он и поцеловал меня. Когда я открыла глаза, я увидела, что он смотрит на меня с нежностью, с любовью. С такой любовью, которая, похоже, действительно заполнила моего Сережу всего.
- Я тоже тебя… - выдавила я из себя, чтобы хоть как-то сгладить неловкость, повисшую в ночном воздухе.

Что со мной тогда случилось, я не знаю. Но после этого наши встречи стали реже. Он стал чаще ездить домой, в Москву. Я вернулась к прежней углубленной учебе. К прежней своей жизни. И даже разгулявшаяся весна не была помехой в повисшей между нами недоговоренности.
И вот наступил тот самый предзакатный вечер. Сережа пригласил меня в одно из кафе. Я сильно не волновалась, ждала, когда он позвонит.

Звонка не было.

Села в автобус и поехала в то кафе. Села за пустой столик. Заказала сок. Посмотрела в окно, поставив стакан на стол и так к нему и не притронувшись. Достала телефон из сумочки. Звонков и сообщений не приходило…

Расплатившись, вышла из полного весельем и людьми кафе. Музыка, игравшая на улице, вернула меня в окружающую действительность. Я набрала его на сотовом. Услышала в ответ только то, что аппарат абонента недоступен. Перезвонила на домашний телефон (хорошо, что однажды все-таки спросила его). К трубке никто не подходил, а оставлять сообщение на автоответчик я не решилась.

Я пожалела, что тогда не сказала ему, что люблю его. Только сейчас я осознала, почему тогда в парке смогла выдавить из себя те слова. Я испугалась… Чего? Того, что он меня обманывает, говоря о своих чувствах; того, что это очередная интрижка для него; того, любит ли он меня в той мере, в какой я люблю его. А что теперь толку рассуждать?
Я побрела домой. Летний ночной воздух пах цветами, жужжал разными мушками и звенел тишиной, окружавшей меня. Каждая мысль, мелькавшая в моей голове, казалась мне громоподобной. Изредка встречавшиеся мне люди с удивлением смотрели на мое заплаканное лицо. Я отворачивалась и шла дальше.

Не помню, как пришла домой. Моя собака мирно посапывала на моей кровати, несмотря на то, что я ей всегда запрещала это делать. В этот раз не стала ее будить своими криками и угрозами. Переоделась в ночную сорочку, умылась, легла в кровать. Собака подмигнула мне, будто утешая, пододвинулась и закрыла глаза, намекая, что давно пора спать. Я не воспротивилась этому, обняла ее и уснула.

Посреди ночи я проснулась и больше не смогла заснуть: всевозможные мысли атаковали меня. Встала, прошлась по комнате в одну и другую сторону. Взяла телефон. Ничего…
Взяла любимую книгу, прочитанную несколько десятков раз. Читать не получилось, поэтому отложила Шекспира до следующего раза. Пошла в кухню, поставила чайник на плиту. Зажгла горелку. Сама не поняла, зачем поставила чайник, и выключила горелку. Добрела до комнаты, погасила свет и легла в кровать. Холодный собачий нос ткнулся в мою руку. Я погладила собачонку, и она снова улеглась рядом со мной.

Зашумел ветер. Похоже, погода завтра будет неприятная. Я долго слушала шелест деревьев, пока не надоело. Достала телефон, воткнула наушник в ухо и стала слушать музыку. Не заметила, как уснула, на этот раз окончательно.

Новый день начался пробуждением меня собакой, которая доказала право называться другом человека. Я не переставала думать о вчерашнем вечере. Вывела собачку на прогулку. Позвонила ему еще раз. Абонент снова был недоступен. Придя домой, заплакала, закричала от боли, от досады, от обиды. Ноги не держали меня, опустилась на холодный пол, взяла с дивана плед и закуталась в него. В окна барабанил сильный дождь. Каждая капля стучалась в стекло, будто стремясь добраться до меня. Я легла на пол и остановила глаза.

Прошло несколько дней. Я больше не плакала, но винила во всем теперь его. На все попытки подруг вернуть меня к прежней веселой жизни предложениями погулять, походить по магазинам, сходить в кафе отвечала отказом и бросала трубку.
- Да пойми ты, что на нем свет клином не сошелся! – уверяла меня пришедшая на помощь Настя. – Будет у тебя еще таких десяток, а может, и больше!
- Но я же люблю его! Почему я не сказала ему об этом, почему я… - каждая попытка что-либо сказать прерывалась всхлипываниями.
- Я знаю, знаю, но пойми, это, возможно, к лучшему. Он не стал держать тебя, поняв, что у вас с ним ничего не выйдет…
- Перестань! Ты не права! Я видела его глаза тогда! Пусть он актер, но глаза обмануть не могут!
Она умолкла, обняла меня и замерла.
Постепенно моя боль стала уходить вглубь, и я начала гулять по городу, возвращаться к прежней жизни. То, что случилось, я стала воспринимать, как страшный сон. Но забыть об этом мне не давали мои вспыхнувшие ярким пламенем чувства.

***

Он так и не вернулся ко мне даже через месяц. Я перестала ему звонить, удалила все данные из телефона. Стереть свою память, к сожалению, не могла. Цифры врезались в нее, и я несколько еще раз набирала его номер по памяти, но слышала всегда одно и тоже: «Абонент временно недоступен».

Началась учеба, и я мало-помалу забыла обо всем этом летнем приключении. Лекции, дом, прогулки, книги, работа стирали из моей памяти его образ и все, что как-нибудь было связано с ним. Я не могла избавиться только от любви, которая жгла мою кровь и гнала ее к сердцу, заставляя биться его все сильнее и сильнее.

Осень кружилась в танце желтых листьев, увлекая меня за собой, но я шла на долгий день лекций в университете. Новый учебный день начинался с литературы двадцатого века. В сумочке завибрировал телефон. Какой-то неизвестный номер долго и упорно добивался моего внимания. Я вышла из кабинета, нажала кнопку и услышала:
- Привет, моя милая Машенька, это я, Сережа, - слезы сами побежали из моих глаз.
- Ты? – сказала я дрожащим голосом. – Да где ты, как ты…
Я замолчала, продолжая всхлипывать.
- Ты можешь сейчас выйти к главному входу? – спросил он очень серьезным голосом.
- Извини, не могу, у меня занятия, - мне стоило огромных усилий нажать на кнопку завершения вызова. Я вернулась в кабинет, села на свое место, но слушать с прежним вниманием преподавателя уже не смогла. Дотерпев кое-как до окончания пары, я первой выбежала из душного кабинета. Все смотрели на меня с удивлением. Сказав Насте, что плохо себя чувствую, ушла.

Когда вышла из дверей университета, увидела его… Расплакалась. Он был по-прежнему неприлично красив, но что-то в нем переменилось. Он попытался обнять меня.
- Что же ты плачешь, Машенька, милая моя… - спрашивал он, пытаясь заглянуть в мои глаза, которые я старательно прятала.
- Неужели ты не понимаешь? – на удивление твердым голосом спросила я.
Он промолчал и спрятал глаза.
- Тогда прощай, - я вырвалась и побежала. Слышала, как он звал меня, но не позволила себе оглянуться или остановиться.

Он не пошел за мной.

Успокоившись, я дошла до дома. Открыла дверь, разделась, глянула в зеркало и только сейчас увидела, что оно полностью обклеено сердечками. Сделала шаг назад и ощутила что-то прохладное и приятное под своей ступней. Это оказались лепестки роз. Пошла по тому направлению, по которому они были рассыпаны. Путь цветов привел меня в гостиную, где на коленях, с розой в руках, стоял Сережа.
- Как ты сюда попал? – спросила я, но тут же вспомнила, что мы с ним жили вместе. – Зачем ты здесь? Уходи немедленно.
- Подожди, Мария, дай мне сказать…
Я бросилась из комнаты. На этот раз он догнал меня и обнял.
- Я прошу тебя выслушать меня, а потом можешь делать, что хочешь… Можешь бежать, можешь ударить меня, я все пойму.
Я обмякла. Я не в силах была ему отказать, но боль и обида подступали к самому горлу, напоминая, что я перенесла.
- Хорошо, я непременно так и сделаю, только отпусти меня.
Мы вернулись в гостиную.
- Я хочу попросить у тебя прощения за всю ту боль, которую я тебе причинил…
- А с чего ты взял, что мне было больно? – спросила я с вновь наворачивающимися слезами на глаза.
Он замолчал.
- Откуда ты можешь знать, что было со мной, когда ты исчез? Ведь я ничего тебе не говорила, люблю я тебя или нет.
Он молчал.
- Зачем ты вернулся, зачем ты мучаешь меня теперь? – мой голос сорвался, я опустила голову.
- Да потому что я люблю тебя! – он сделал несколько шагов мне навстречу, но я отвернулась от него. – Я очень сильно люблю тебя, как ты не понимаешь!
Я молчала.
- Я смог осознать это только тогда, когда сбежал, иного слова подобрать не могу, в Москву. Я пытался заняться чем-то таким, что могло бы отвлечь меня от мыслей о тебе. Но что бы я ни делал, а делал я очень многое, твой образ везде был со мной.
Я молчала.
- Я понял, что так дальше не смогу, и, осознав, что это действительно любовь, я решил вернуться к тебе.
- А тебе не приходило в голову, что я, может быть, уже нашла себе другого или что я тебя не любила? – возразила я на его уверенные слова.
- Нет, ты не могла. Даже если бы и могла, ты бы так не сделала. Ты другая…
Я не знала, что ему ответить.
- Что же ты молчишь? – спросил он с нетерпением в голосе.
- А чего ты ждешь? Того, что я брошусь тебе на шею, и мы будем жить долго и счастливо? А ты можешь мне доказать, что ты не поступишь точно так же, если что-нибудь у тебя внутри переменится ко мне?
Он опустил глаза.
- Если ты осознал, что любишь меня, только в Москве, что же тогда было в парке?
Он поднял глаза и заглянул ими в мои. В этот раз я не смогла их отвести.
- В парке я сказал неправду, - признался он, – мне захотелось сделать тебе приятное, потому что я видел, как ты смотришь на меня. В глазах ни одной из моих поклонниц я не видел ничего подобного. Даже в глазах родной матери я никогда не видел такой любви, а она больше всего на свете любила меня. Я не знал, любовь ли то, что я чувствовал к тебе.
- Почему тогда мы стали видеться реже?
- Я обдумывал твои слова… Нет, я понял, что ты мне не поверила, мне было стыдно показываться на твои честные глаза.
- Да нет, ты не прав. Я тебе поверила.
- Да? Значит, я действительно неплохой актер. Но почему ты тогда не ответила мне тем же?
Я отвернулась от него, подошла к дивану и села. Он сделал то же самое, но сел на некотором расстоянии от меня.
- Я боялась, что это не любовь, ведь я еще никогда по-настоящему не любила. Я испугалась, что ты говоришь мне неправду о своей любви…
Он пододвинулся ко мне и обнял. Я приняла его как спасение.
- Скажи мне, я сильно тебя обидел, милая моя Машенька? – спросил он.
- Да, но теперь это уже неважно…
- Ты любишь меня?
- Да…
- Я тоже тебя… - запнулся он, - люблю!

Мы долго еще потом сидели так, обнявшись. Мне было очень хорошо, впервые, за последние несколько лет. Я чувствовала, что он никогда меня больше не оставит, не причинит мне боли, которой я очень много уже пережила. Яркий луч солнца, не характерного для дождливого дня, заглянул в комнату. И я поняла, что все у нас будет хорошо.

После окончания университета я решила переехать из родного города в Москву, пообещав на кладбище родителям, что буду счастлива. И мы были счастливы в нашей долгой семейной жизни, скоро наполнившейся заботами о новом человеке. И яркий луч солнца всегда сопровождал мою жизнь.