последнее письмо

29 ноября 2008



На пути никого. И не нужно меня догонять.
Никого на пути, значит некого больше терять.
Значит впредь можно смело заглядывать людям в глаза,
когда нужно сказать, что уже не приедешь назад.

Ты и вправду останешься где-то; и страх по ночам
будет тонкой рукою водить у тебя по плечам;
и трястись под твоими ногами начнут этажи,
отрицая всё то, что тебе отдала эта жизнь.

Пусть же время сотрёт эти лица, с которыми ты
за известным стаканом проветривал уши и рты,
по известным утрам просыпался, желая других;
пусть сотрёт всех на свете – на нём не бывает твоих.

В этот век начало всё валиться не только из рук,
но из всех прочих мест, что снабжает энергией стук;
и нет сил удержаться за то, что прибито к земле,
и ещё невозможней – взлететь на подбитом крыле.

Пусть сознание бьётся подстреленной птицей в руках,
и расшатанный мозг сверлит дыры в потёртых висках;
всё равно, всё равно я бегу и дышу через рот,
поглощая пространство; а, может быть, наоборот.

Так и есть: в этом времени трудно понять, кто кого.
Почему ночь уходит, оставив тебе ничего,
почему ты бежишь вслед за ней, задыхаясь в пути,
почему тебе стало плевать, что ничто – впереди.

Дорогой, дорогая, ну кто там, быть может, другой,
дай мне руку, ладонь, - что-нибудь! побеги за спиной!
Подними моё тело с земли хоть для этого дня!
В изголовье кровати хоть раз посиди у меня!

Прекратите кричать. Потушите проклятый костёр.
Я копаюсь в обломках мостов к берегам, что я стёр.
На пути никого. И не нужно меня догонять.
У меня, если честно, вам нечего больше отнять.