Над чужим шалашом

Хорохорилась ночь над чужим шалашом,
Над кострами свирепо раскинулись искры,
Месяц в черных садах все рубил палашом
Неподвижной воды полуголые икры.
Выходили овец серебристых стада
И вопили во мглу, где не зная стыда
Отдыхала орда обнаженных солдат,
И гудел листопад, и гудел листопад.
Подыхали огни на крестах черных рам,
И летел в переулках развеянный хлам,
И беременных баб и старух не щадя
Накатил уже голод. На голых гвоздях
И на досках гнилых напевал соловей
О войне, о любви, о подруге своей.
Но не верил никто в его песни теперь
Когда ртом без зубов вдруг осклабилась дверь
В пустоту. В безысходность. В неверие. В ложь.
Когда ночь над равниной повисла как нож.
Полусвет от костров отражался в глазах,
Но рождал только боль, только трепет и страх,
И как ветер свистит в полуголых садах,
Так свистела тоска в обнаженных умах.

Хорохорилась ночь, клокотала вода,
Красной точкой висела на небе звезда,
Месяц в черных садах все рубил палашом
И кружились листы над чужим шалашом.
       1994