Мадагаскар. Поэма-сказка

Бобрёнок, выдрёнок, барсук… и барсук
На Ладоге жили в сосновом лесу.
Где речки порожистой устье.
Бобрёнок, выдрёнок и два барсука
Увидеть задумали Мадагаскар,
Но мамы сказали: «Не пустим!»

Бобёр с барсуками и маленький выдр,
Спросили: «А можно тогда до Невы?
Увидеть хотелось бы Питер»
Ответили мамы: «Пройдут холода,
Начнутся каникулы – можно тогда –
Езжайте, гуляйте, смотрите»

Зима. Барсучата, выдрёнок, бобёр,
Вернувшись из школы, катаются с гор,
А вечером – как не устали? –
Кастрюли гремят как старинный трамвай,
А в ванной потоп – это плещет Нева,
Тазы – корабли под мостами.

***

Бобрёнок, выдрёнок и два барсука
Кричат из окошка трём мамам: «Пока,
Мы вам позвоним, не грустите!»
Три мамы стоят на платформе одни,
Глаза вытирают хвостами они,
Зверята уехали в Питер.

Проспекты, соборы, каналы, сады –
На город смотреть интересней с воды,
Но катер рычаньем пугает.
Откуда-то лодка в канал заплыла,
На ней паруса и четыре весла –
Зверята по трапу вбегают.

Экскурсию ворон учёный ведёт,
У паруса штурман – канадский койот,
На веслах енот и куница
Кораблик ведёт капитан-барибал,
За мостиком мост, за каналом канал,
А солнышко ниже клонится.

Всё звонче поют над водой комары –
Без них не бывает июньской поры,
А тишь – провозвестница бурь.
Убрать паруса капитан не успел,
Кораблик под самое небо взлетел,
И скрылся во мгле Петербург.

Команда молчит, и туристы молчат,
А ворон о бурях читает доклад,
Уже перешёл к ураганам,
Кораблик несёт неизвестно куда,
И снизу и сбоку, и сверху вода,
А небо укрыто туманом.

Доели запасы, легли отдохнуть,
И дальше во сне продолжается путь,
Проснулись от света и жара.
От тёплых снастей поднимается пар,
И остров внизу: это Мадагаскар,
Спускаются к Мадагаскару.

Немного помят, озадачен и хмур
Свалившийся с дерева сонный лемур
Гостям улыбнулся: «Привет вам!
Вот это дела! Чудеса я люблю,
Но всё же немного еще подремлю», –
И спрятался снова за ветви.

Бобрёнок, выдрёнок и два барсука
В лесах не встречали такого зверька –
Глазеют, разинувши пасти,
Команда не хуже таращит глаза,
Лишь ворон учёный с поклоном сказал:
«Ну, вот мы и прибыли, здрасьте!»

Моллюски, орехи, коренья, плоды
И вдоволь отличнейшей пресной воды –
Все пьют и не могут напиться.
Ручей и деревья – находка бобра,
Под склоном барсучья готова нора,
В дупле задремала куница.

Но пляски на ветках, качанье и прыг,
Лемуров проснувшихся радостный крик:
«Ура! Настоящее чудо!
Скажите, кого принесли паруса
На лодке в родимые наши леса,
Вы кто и куда, и откуда?

И старый и малый узнает лемур
Про город таинственный Санкт-Петербург
Где летом ночей не хватает,
Про нежное солнце без жгучей жары,
Про то, как по топям звенят комары,
А снеги до мая не тают.

Лемур капитана торопит: «Когда
Поедем туда, где качает вода
Сто лодок и тысячу чаек
Где доброго солнца так ласков привет,
Что глаз без укрытия веток и век,
Дневные цвета различает?»

В ответ барибал пожимает плечом:
«Я рад бы и сам, если б было на чём,
Сюда нас забросило шквалом,
Смешной наш кораблик, озёрно-речной,
Слизнет океан невеликой волной,
И выплюнет щепки штурвала,

Соломинки мачт, парусов лоскутки;
Пойдут на закуску акулам зверьки,
Оснастка – русалкам на гнёзда».
Блестят у гостей под луною зрачки,
И песенка северной белой тоски,
Тропическим слышится звёздам.

Бобрёнок, выдрёнок и два барсука
Поют, как шумит на шиверах река,
Про тихий туман предрассветный.
На Ладоге дальней три мамы грустят,
Две песни навстречу друг другу летят,
И еле шевелятся ветви.

Но долго грустить не годится: с утра
Выдрёнок по речке гоняет бобра
И будит койот барибала,
Кусает легонько барсук барсука:
– Вставай, не проспи, видишь, Мадагаскар
Готовится к зимнему балу.

Отчаянно пляшет и дует в тромбон
Приехавший с Явы маэстро гиббон,
И пары проносятся в вальсе,
Койот пригласил руконожку Ай-ай,
И шепчет: «Мадам, Вы прекрасней, чем май,
Изысканней розы гавайской

Позволите – в вальсе я Вас закружу
И были о дальних краях расскажу.
Но нет, Вы глядите сурово.
Под обликом, серым и волчьим почти,
Души не заметив, спешите уйти,
Прошу Вас: скажите хоть слово» …

А вальс всё кружит – то летит, то плывёт,
Никем не замечен, уходит койот,
К огромному змею-питону
И просит: «Скорее меня проглоти,
Не любит она, мне беды не снести,
Умру без единого стона».

Питон отвечает: «Ну… дней через шесть,
Пожалуй, осилю, а нынче не съесть,
Ты, братец, двадцатый влюблённый,
От слёз и стихов вы как соль солоны,
За почки боюсь, перерывы нужны».

Койот, отойдя от питона,
Среди орхидей и росистой травы,
Тихонько, к луне не подняв головы,
То воет, то плачет, то стонет,
А там, на холме, продолжается бал,
И толстую лори кружит барибал,
В мазурке, а после – в бостоне.

Он ей говорит под сиянье луны
«Вы лучшее чудо чудесной страны,
Ах, лори, прекрасная лори,
Я рад, что сюда меня ветер принёс –
За тысячу волн и две тысячи гроз,
За самое дальнее море,

От белых ночей, от просторов Невы,
Сюда, где Луна, орхидеи и Вы –
Лемуров полночных принцесса –
Нежней руконожек, умней обезьян,
Загадочней, чем мировой океан,
Пленён я и видом, и весом».

Давай посидим мы, от танцев устав,
Среди перепутанных ветрами трав,
Съедим в тишине по эклеру».
И лори кивает: «Конечно, давай,
Вон там, на холмах, так трава шелкова», –
И лапу даёт кавалеру.

Эклер за эклером, пирог к пирожку,
Спустились водицы испить к ручейку,
(подняться намного труднее),
А лори, бедняжка, нежна и слаба,
Подружку на лапах несёт барибал,
И шепчутся вслед орхидеи.

О новом рассвете кричит попугай,
Рыдает навзрыд руконожка Ай-ай
И ищет повсюду койота,
Но в море всё дальше и дальше плывёт,
В надежде на встречу с акулой койот,
И грустную песню поёт он.

***

Песня койота

Остров Мадагаскар –
Злее смерти тоска,
От любви и от страсти
Мне погибнуть судьба
На акульих зубах,
В отвратительной пасти.

Не забыть на беду
Ни в аду, ни в бреду
Мне моей руконожки.
Стае жадных акул,
Отнесу я тоску
Пусть съедают до крошки.

Руконожка Ай-ай,
Ты меня вспоминай
Хоть два раза в три года,
Как, скорбя и любя,
Я ушёл от тебя
В покрасневшие воды.

***

Выходит на берег и слышит Ай-ай:
– Акулы, любовь, руконожка, прощай,
А больше ни звука, ни слова,
На яхту бежит, SOS-сигнал подаёт:
– Тревога! Один в океане койот!
И вот всё к отплытью готово.

На небе ни облачка, на море штиль,
Искать хорошо – лишь грести да грести,
Кругами курсирует ворон,
И видит: почти уже тонет койот,
И еле плывёт он, но песню поёт:
«Прощайте, Скалистые горы».

Себя вспоминает малюткой-щенком
У мамы-койоты под теплым бочком,
И восемь пушистых сестрёнок.
Он, в Питер уехал, забыл про семью,
Но вспомнил родных на последнем краю
И плачет как малый ребёнок.

– Прости и прощай, руконожка Ай-ай,
Живи, руконога себе выбирай,
Забудь об утопшем волчине,
Пока я живу и как будто плыву,
Но вижу последние сны наяву
И смерть в океанской пучине.

Не сон и не бред, а кораблик вдали -
Друзья не забыли, нашли и спасли,
И подняли на борт койота.
И плачет над ним руконожка Ай-ай,
И шепчет она: «ай-ай-ай, ай-ай-ай,
Ну что ты? Ну что ты? Ну что ты?

Захочешь купаться – со мною плыви,
А вздумаешь снова страдать от любви –
Сонеты пиши, хоть венками,
Читай их собранью восторженных дам,
(которым тебя ни за что не отдам),
Забравшись повыше на камень».

Кораблик вдоль берега тихо плывёт,
Сонет руконожке читает койот,
Та слушает, уши развесив.
Молчит барибал – он взволнован и горд,
Ест с лори орехово-сливочный торт,
И каждый доволен и весел.

Бобрёнок, выдрёнок и два барсука,
Тревожатся: «Видно, мы тут на века.
Влюблённым куда торопиться…
У нас же каникулы скоро пройдут,
И мамы нас ищут – никак не найдут,
И в северной плачут столице»

Им ворон ответил: «Сам долго вчера
Я думал об этом, и в путь нам пора,
Но вряд ли мы скоро уедем,
Ну, как отправляться, когда капитан
Влюблен от ушей до - сказал бы - хвоста,
Так нету хвостов у медведей.

А вслед капитану и штурман-койот,
Сонеты строчит и романсы поёт
Под радостный визг руконожки,
Они-то не против хоть к вечеру в путь,
Но трудно доплыть и легко потонуть.
Нет, дайте подумать немножко».

А утром друзьям рассказал какаду,
Что в чаще дремучей живущий колдун,
Ветрами легко управляет,
Захочет – хоть весь вскипятит океан,
И каждый при виде него ураган
Хвостом как собака виляет.

Бобрёнок, выдрёнок, барсук и барсук
С трудом колдуна отыскали в лесу.
Старик, хоть страдал от мигрени,
Друзьям улыбнулся: «Ну, как не помочь,
Но только придётся вам травы толочь
Всю ночь. И смотрите – без лени»

Чтоб ветра хватило до дальней земли,
Зверята травы три ведра истолкли,
И дров притащили полтонны,
А после колдун приказал им уйти –
Кораблик чинить и готовить к пути.

Но как же расстаться влюблённым?
С собою зовёт руконожку койот,
А лори за милым и в тундру пойдёт.
Лемур кольцехвостый и маки
Хотят погулять, Петербург посмотреть
И солнце увидеть, хотя б на заре –
Не всё же скитаться во мраке.

Кораблик готов, налетел ураган.
Простились, взлетели: внизу океан,
А южное солнце в зените.
Проснулись, уже потеряв высоту:
Три мамы стоят на Дворцовом мосту.
Мы живы! Мы встретились! Питер!