Небыль

Швейцар на дверях угловато – раскосый,
Наверно татаро–монгольских кровей,
С понятным акцентом - простые вопросы,
И хитрый прищур из-под рыжих бровей.

Упала в ладошку десятка зелёных,
Склонился в поклоне квадрат головы.
- Желаете кушать грибочков солёных?
Так их у нас – можно, прошу, если вы!..

Кабак развернулся, тепло и уютно,
Маэстро негромко по струнам стучит.
На сцене девчонки танцуют беспутно,
Бармен разливает, губами ворчит.

Смешались, как руны, духи и селёдка,
От запахов плотных стекло дребезжит.
Похоже, свободна полянка в серёдке -
Там столик умытый слуга сторожит.

Тарелки и вилки, глаза и улыбки,
Холодная водка, пустой разговор.
Знакомства застольные хрупкие, зыбки,
На выходе – горечь и счёт – приговор.

Сегодня, вчера, как всегда, как обычно –
Убитое время в стакане хрипит.
Обиженный кем-то ругается зычно,
А рядом безбожно пьянчужка храпит.

Глаза по привычке гуляют по залу,
Глаза наблюдают чужие глаза.
Чем дальше по стрелке, тем ближе к финалу,
А там – одиночество, ночь и слеза.

Ударило будто, кольнуло, забилось,
Как тёплая птица в нагрудный карман.
Ведь было подобное, только забылось,
Далёкое прошлое – липкий туман.

Знакомые брови, густые ресницы,
Глаза как колодцы студёной воды.
И память, как ветер, листает страницы,
Из книги ушедших любви и беды.

Похоже – узнала, так вздрогнули плечи,
Строптивая кофта мешает дышать.
Укрыться от прошлого, кажется, нечем,
И, значит, сегодня придётся решать.

Идёт прямо в веки упругой походкой,
Зелёноё платье волною бежит.
И прежде не звали походку ту кроткой,
И нынче, как студень холодный, дрожит.

Сметает остатки неброского пира,
Живым маникюром в скатёрку стучит.
- Признал меня, Коля? Ведь я это – Кира!
Потом удивлённо, недолго молчит.

Забулькали газы в шампанской бутылке,
Захлопали веки, как крылья у птиц.
Смешно зачесалось в небритом затылке,
И прошлое мужество падает ниц!

Нежданная встреча сломала и смыла,
Как бурная речка, покоя мосты.
Выходит, что Кира его не забыла:
- Неужто же, Кира, влюблённая ты?

- Не шлёпай губами, мудрец – Николаша!
За все эти годы – ни слов, ни письма.
Давно поостыла влюблённости каша,
Порвалась от срока меж нами тесьма.

- Ты рвал меня спелой, не знал меня краше,
Кусал моё тело, как грушу червяк.
Но кончилось лето, смятение наше,
Насытился брюхом, вишнёвый слизняк!

- Я зла не держу – поджило, откипело,
Рассыпалась память, как карточный дом.
Судьбе благодарна – узнала, успела
Что горше разлуки лишь сахарный ром.

- Прощай, Николаша, живи, не смущайся,
Холодную водку губами суши.
С любовью ушедшей, смотри, не прощайся,
Она, как водица для пьяной души!
17.05.05