Феникс

Ещё вчера казалось мне, что бенефис
уже закончен. И уборщицы понуро,
гремя ведром, стирают тряпкой пыль с кулис.
И в этой тряпке узнаю свою фигуру.

Безумной ночью дрожь сковала – и звала.
И каждый час последним шансом длил шаманство.
Уйти в просветы не давали зеркала,
явив с рассветом незакрытые пространства.

Зато сегодня, после встречи в темноте
с самим собою, но из будущих истерик,
я возродился, оперение в хвосте
не распуская, без привычных эзотерик,

а просто снова, словно Феникс, из глубин
забытых пепельниц на столике журнальном,
не возрождаясь – выползая. Вновь один.
Опять в обличии отнюдь не карнавальном.

А завтра – те же. И фигуры на местах.
И бенефис всё так же тупо прёт к финалу.
Усталый Феникс, с необсохшим на устах –
не молоком, а дымом конченого бала,

где гаснут свечи и, завесив зеркала,
мелькают пешки, как и водится, по кругу.
И лишь забытые без времени дела
нам не дают впустить в пустые жилы вьюгу...