Жажду ало-бурые маки

Я сорву одуванчик и к губам поднесу,
Но не дуну в пушок - затаив рассмотрю.
Это наша любовь, в белоснежной дали,
Бледно-нежный салют, только дунь – улетит.

Я его пронесу, сквозь ветра и метели,
И тебе подарю, что бы вместе смотрели.
Вместе будем хранить, от невзгод сберегая,
Бледно-нежным салютом, цветистого рая.

Я смотрю на него, как в тумане росинки.
Как твои – поутру, на ресницах слезинки:
Орошают меня, как весенние воды,
Твоей прелести тень, накрахмаленной кожи.

Я смотрю - холодею, будто всполохи бликов,
Бледно-синие ночи, чутко-влажные всхлипы.
И касаясь тревожно, словно рыбки, губами:
По крупицам пьем слабость любви мирозданья.

Цепенея махнул, в темноту, что есть силы,
И бежать через поле, назад от любимой.
Не стерпел и не вынес, любви в полумраке…
И как шалый по полю, где алые маки.

А бардовые маки будоражат сознанье,
Я валяюсь и мну их, жадно пью обаянье.
И я в сочные губы вгрызаюсь упрямо,
В знойно - бурное тело, в нервы адовым жалом.

И в багровых закатах, я плещусь угорело,
Ало-бурые маки, разожгли мое тело.
Истомленный усладой, вспоминаю былое,
В бледно-сизом тумане, так спится покойно.