***

       
Я пробу снимала твоих очертаний
В ночных перезвонках под зрелой луной.
Ты был оголён - без имён и названий,
Ты был - обольстительно, сказочно мой!
Когда ты растаял - беззвучно и тихо,
Ныряя всецело в предел суеты,
День пенку снимал - откровенно и лихо,
А «мы» расслоилось на «я» с темой - «ты».
Я ночь раскрывала, как пробу Вселенной
Озвучить любовь на осмысленный лад,
И мы - растворялись друг в друге мгновенно,
И нежная нервность влекла в звездопад.
Ты был откровенней, чем руки и губы -
Сухие, из неги томительных слов.
И гласных звучали протяжные трубы.
Согласные шли вереницей на зов.
Как мы обнажались - до самых истоков:
Плоть так не сумела бы в спазмах луны.
Нас дрожь раскатала на тысячи токов,
Пронзающих чувственно, будто бы мы
Сливались друг с другом - прицельно и смело.
Оплавились души в легенде ночной.
А я - не дыша и совсем неумело -
Проникла в твоё поднебесье, родной!
       _____________________
Не жди меня, не сей желанья по полю, стёртому дотла.
Я - повод сбыться одичанью. Распутица тобой вела -
И вывела на стон, не скрою, на повод слышать новизну
Перерожденья. Сердце ноет, причастное к добру и злу.
Оставлены причуды света - всё понамешано во мне:
Как много разных чёрных меток грехопаденья на войне.
Рубцы твердят: «Оставь забаву блудить по призрачным телам,
Хлебни блаженную отраву - забыться словом». Верю снам,
Вобравших тёрпкие терзанья нагих метаний под крыло.
Я стала не пройдённой гранью - твоей, любимый. Повезло
Тебе и мне, что так случилось: мы доросли до света дней.
Свеча ещё надрывней билась, но как-то глуше и нежней!

       _____________________________________

Порочность многоточий надоела…
Стекает безвременье, как слеза.
У осени нет правил. Её дело -
Творить преображенье за глаза.
Ты отошёл на задний план. Ты - эхо,
Осколок непредвиденной любви.
Трамвай озвучил беспризорность смехом -
Строка, сей лязг ты блюзом назови!
Мы осень, как и лето, проглядели.
Всё кончилось, в бесправие вогнав
Озябшие, дождливые недели -
Причуды обездоленных забав.
Я по тебе стекаю, как по стёклам.
Час откровений в плаванье позвал.
Дом доверяет отсыревшим окнам -
И те глядят на уличный причал.
Дом бросил якорь. Что-то в этом роде.
Теперь бы удержаться на плаву.
Причастны мы к явлению природы -
Низвергнуто пространство наяву.
Наш дом нырнул и стал почти прозрачен,
И не заметен, уходя на дно.
Асфальт дыряв, несокрушимо мрачен,
И жаждет омовенья всё равно!
Его терзают ветхие подошвы,
Все думы его спрятаны в дожди,
Завидует он власти бездорожной -
Топить в себе всё сущее. Не жди
Уже ни повторенья, ни просвета -
Что было ярким, в память улеглось,
В осеннее перерожденье лета -
И навсегда там зрелостью сбылось.
       ______________________________
Память - это застывший камень,
Воспалённый от переизбытка времени.
Не возвращайся туда, где был счастлив,
Ибо не осилишь то, что легло под память.
Это совсем не простое бремя -
Узнать, что вся жизнь ускользнула наспех.
       __________________________

Мне было холодно. Я таяла в тебе.
Как тает снег на паперти ладоней.
Уже не грезилось о будущем в судьбе,
Особенно - на ветреном перроне.
Уносят в даль ночные поезда
К другим, с другими - бегло, суетливо.
Мерцает пучеглазая звезда
Над тем, что происходит сиротливо -
Без слов, без жестов, вечно невпопад.
Прощание не скрашивает время
Разлук под оголённый снегопад
Из отчуждения, обернутого в бремя.
Мы долго бились о стекло очков
Вагонных переглядок и ухмылок.
Как жалко нам утраченных оков,
Как зябко в беспризорности из ссылок.
Мы любим тех, кто делает больней
Наш долгий путь в снегах многострадальных.
Клюёт горбушку дерзкий воробей,
Не чуя времени - что час пришёл прощальный,
Что разбредёмся в суету миров -
Уже иных, без теплоты друг друга,
Без тишины в неразберихе слов,
Без прочности очерченного круга.
       ________________________________
На тонкой ниточке вишу, как шарик надувной.
В низ безоглядно не гляжу - мой мир совсем иной.
Он на верёвочке - вот здесь - владение руки.
Он в кулачок вместился весь, где пальцы так тонки.
Вдруг разожмутся невзначай? Тогда я улечу!
И буду я одна - пускай! - раз этого хочу.
Там птицы будут пролетать и ангелы парить.
Я не умею зависать, не научилась жить.
Не удержу судьбу в руке - она своё возьмёт.
Зато я буду налегке, отправившись в полёт!

       _______________________________

Ты голос ночи узнавал в других,
Мой выдох переплавив многоточьем.
Блаженный дух познания притих -
Под нищету, что разбросала в клочья
На души грешные - устойчивое: жить!
Хотелось верить, слышать, прорываться.
Нам надоело никакими быть,
Пропала оторопь - никем казаться!
Мы растеряли пробу на ночлег
Под звёздность нерешительного слога,
Утратили полувоздушный бег,
Крылатость снега в прихотях дороги.
Мы стали долговечнее зимы,
Суровей беспризорности метели.
И притяженье проглядели мы.
Хотя ещё вчера дышать не смели -
Без нежности в столбнячной тишине,
Возникшей за пределами сознанья,
Разлитой полнолуньем в вышине,
И ставшей вечной, долговою данью
С тех самых пор, как вертится Земля,
Как снег идёт, как он светло ложится -
На сонные, округлые поля
Притихшею, заснеженною птицей.
       _________________________________
Нас разрывало от нежности накатившего вдруг счастья.
Что может быть печальнее на свете, чем это?
Умирая от любви, мы порабощались её властью
Над телами и душами, отброшенными на зов лета.
Там мы и остались, остановив вялотекущее время.
Куда ему торопиться без ощущения неприкаянной боли?
Всё поглощает бестолковое - на антитезах - бремя,
Отягощённое прозой железобетонной воли.
Телефон не выдерживает огласки молчания.
Пауза - безупречная и заведомо - предлинная.
Гудки перемежаются нелюбовью одичания,
Звериное - при сравнении с которым - невинное.