***

       
Убаюканной душе так уютно в полнолунье:
Звёзды светятся теплом, а луна - с повадкой лгуньи -
То появится серпом, то округлости покажет,
То исчезнет навсегда, то пророчеством накажет.
Холод мяты на губах, горечь высохшей полыни -
Я в тебе искала свет - не нашла его доныне.
Я ждала в разливе дней - яркостью на тьму похожих,
Что проникну в твою ночь одинокостью прохожих,
Что смогу забыть печаль полнолунья до рассвета.
Как обуглилась душа в бликах магмы - её света:
Ядовитого на вкус, одичалого в капризах -
Так луна линчует тех, кто укрыт туманом сизым,
Кто забыл повадки жить - нараспашку, откровенно,
Парусом свободы плыть - волнами - по снам, как венам,
Вскрытых стервою луной и голодным зазеркальем,
Чтобы стала ночь ручной за её придельной далью.
       ______________________________
Ты прятался в тело - простую тельняшку -
Из чёрных и белых продольных полос.
Вдыхаю твоих откровений замашки:
Молчать ни о чём - как ты их перерос!
Звучало крещендо отточенных мыслей -
Что можешь сказать о себе, дорогой?
Не надо ответов. Вопросы зависли
Залётными птицами над головой!
Корми их незнанием пройденных истин -
Возможно, почуешь, где прячется ложь.
И что тогда - истина? - слепок корысти?
Внезапная боль - в сердце воткнутый нож?
Все доводы тихо положены в ящик,
А он заколочен и спрятан на дно.
Ты - сам по себе - мифотворщик и вральщик,
Живешь в своей сказке, как в старом кино.
А я - промелькнула неведомой птицей,
Сиянием ярким спонтанных речей.
Ты смог их расслышать, не смог приручиться
К падению звёздному синих ночей.
       __________________________________

Мне не хватало пелены дождей.
Осеннее готовилось к зиме.
Сердечко билось - дряхлый воробей.
И память обозначилась во мне -
Нагими голосами в сонной тьме.
Ночное эхо вторила свече.
Явь проплывала, будто бы во сне,
Хотя и сон - подобие речей,
Которые ты царственно дарил
Желаниям, воспетым в негляже.
Озноб заснеженностью улиц бил -
По телу, позабытому уже.
Земля дозрела до лихой зимы,
Сугробы разметала по себе,
Не видя в том пророчества вины -
Судимой быть, забытой на войне -
Полов, галактик, света, может, тьмы:
Что конфликтует, то ещё живёт.
И расслоились напоследок мы.
А снег стеною целостной идёт.
А будущее вспарывает круг,
Что б подытожить прошлые долги.
Мне не осилить холода разлук,
Взываю одиноко: помолчи!
Не исчезай за тридевять земель,
Пои меня лукавой чехардой
Родных речей - и не садись на мель,
Плыви за набежавшею волной,
Возникшею из прозы бытия,
Из стихотворства выси налету.
Возможно, к этому причастна я -
Хотя бы тем, что рифмами плету
Пейзаж холмистой, низкой пелены,
Омытый чистотой нагой зимы.
Вернулась боль проигранной войны,
И наконец - в ней растворились мы.
       
       ______________________________

Забился бабочкой в окне
Луч солнца - негой растворимый,
Преображением во мне,
Осеннее кромсая мимо
Измотанных событий дня.
Я выросла на жизнь за лето.
Забудь про прежнюю меня,
Которой в теме прозы нету,
Пробившуюся в мир лучом -
Прозрачно-тонким, легкокрылым -
Пересекающим мечом -
По осени замашкам лживым.
Листва сползает на траву
Бардовым, с корочкой лимонной,
Прочерчивая боль-канву
Реального со смутно-сонным.
Где ирреальность напряглась
Зализывать широким жестом
Осеннюю - монархов власть -
Везде, что в позолоте медной
Дозрело в куполах садов,
В сердцах - отлитых межсезоньем
Открытостью колоколов,
Малиновых от перезвонья.
       _____________________________
Жевал, забытые, как мир, слова оплавленной любви.
Чума играла бойкий пир - он был на боли и крови.
Протряхивались закрома из душ - в несытости - ручных.
Их греховодила зима морозом прочным, что под дых.
Всё промерзало на корню: слова, надежды, вера в жизнь.
Смерть демонстрировала ню - всё скалилась в упор на высь.
Заледенела память слов - в останках сладкого тепла.
В сугробы млечность занесло, луна на кражу навела -
Стянуть заветные слова, последние по всей Земле -
О том, что вьюга замела надежду в снежном феврале,
О том, что надо строить жизнь - осколочно из чехарды -
Того, что отрыгнула высь с рожденьем голубой звезды.