Письмо моему невидимому другу

Друг мой, прости, я ужасная эгоистка.

Теперь я очень хочу, чтобы ты сказал все, что думаешь, ведь это важно, так как я не одна, а нас двое. Может быть, я никогда не говорила про свои чувства или про свои эмоции, и мне хватало только действий. А ведь молчать и обмениваться недомолвками долго нельзя...

Разреши, я расскажу тебе, все, что есть в душе, ведь ты, мой друг, невидим, тонок и бесплотен, ведь ты плод моей фантазии, даже несмотря на всю реальность своего существования во множественных чужих лицах.

С тобой - я перестала чувствовать себя одной и одинокой в этом мире. Мне показалось на некоторое время, что я все могу. А ведь до этого даже дома я жила как в другой стране.

Ты открыл для меня новую меня. Мои новые возможности. Мои новые желания, которые я подавляла так долго. Ты показал мне, как легко отпускать их на волю, не боясь споткнуться и ощутить, как упадешь лицом в холодный снег. Ты, мой любимый друг, показал, как легко управлять своей судьбой, и как это естественно - жить, как живет любой маленький воробышек в кусте сирени.

Я поняла: что захочу, то сбудется. Что я вообще что-то хочу. И что может быть снова хорошо. И что может быть волнение и бабочки в животе. И что кровь может приливать к вискам, когда вижу человека впервые (а именно так и случилось, когда я увидела тебя в первый раз).

И ты оказался очень добрым. И был ласков со мною, принял меня и не жалел, не огорчал, не обманывал, а просто был.

Ты был настоящим мужчиной, который подходит и берет не скрывая своих желаний. Который ведет за руку и указывает верный путь, но никогда не принуждает по нему идти.

Ты не скрывал, что я не одна у тебя. Меня нисколько это не отталкивало. Скорее - влекло, для меня это означало твое умение сходиться с людьми и отдавать им свое тепло. Кроме того, это показывало мне, насколько ты чувствителен и раним в своих влечениях, отчасти - даже слаб.

Ты был для меня то чудом, то обыденностью, то ангелом, то демоном, но ты всегда был собой. И никогда твое бытие не оборачивалось для меня ни болью, ни ударами. Каждое твое появление в новой роли не огорчало, а лишь удивляло, иногда эффект нужно было пережить и принять. И принимать было легко, ибо никто не должен был никому, ибо видение не может быть скупым или практичным.

И мне ничего больше не хотелось, кроме как делать тебе хорошо. Да, мне было от этого гораздо лучше жить. Потому что мы больше любим любить, чем позволять любить себя.

А сейчас ты уже почти ушел, почти растворился в серой дымке, еще более сузились твои тонкие черты, твои хрупкие руки, задумчивый взгляд затерялся в темноте... и мне ничего больше не хочется, кроме как вернуть свою фантазию, накрыть ее стеклянным колпаком и разглядывать, как она переливается там всеми цветами радуги.

Мой друг, все, что я умею, что я могу придумать и осуществить, все свои силы я могла бы отдать тебе. Все свои стремления я могла бы посвятить тебе, и я бы пробиралась сквозь жизнь, и открывалось бы второе дыхание, и я бы на уже ватных ногах достигала финиша с твоим именем в голове, шепча его сквозь стиснутые зубы...

Как прекрасно и недостижимо мое счастье, нет предела фантазиям, а есть предел любому состоянию души. Сегодня уныло и дождливо, и ветер прыгает за шиворот и выволакивает ее, прибивает к земле. Иду, пока не боясь упасть, пока не пугаясь треска половиц в доме, не слыша голосов из воспоминаний. Пока хорошо и уютно на душе, трепетно и несбывчиво, мечтательно, и есть надежда.

И я могу только усилием мысли удерживать свое окрыленное состояние, так как нет ничего больше у человека, кроме его мысли.