***

       
Соитие ладоней неизбежно. Уже пошла иная полоса -
Быть отчуждёнными - как будто между - слиянием зияют небеса,
Расколотые громом разобщенья на ты и я. Мы выпало из нас
Дождями сиплыми для пользы омовенья в постылый день и в неурочный час.
Уже готовы к выходу на плаху. Казнь очевидна, действо входит в раж,
Рвёт на себе последнюю рубаху, и в бубен бьёт - там-там, как эпотаж
Актёрской немощи. Опять театр полон. Пыль за кулисами сочится в зал.
А зрительский лукавый голод задиристым звонком задребезжал.
Свет наготове. Выход неизбежен. И я иду, оставив всё, что есть.
Играй один, будь напоследок нежен, перемежая всхлипы, дрожь и лесть,
В ночные разговоры не о главном, а просто так, для красного словца.
Играй, родной, твоя игра забавна. Ты стоишь мессы, царского венца!
Как драматичен ложью мизансцены, предельно ловок, в голосе надрыв,
Течёт кисель, когда вскрываешь вены, и в мышеловку боли прячешь сыр.
А я ловлюсь. Не первая такая. Давно ты выбрал жертву неспроста.
Массовка напирает с рыком стаи, затаптывая тень Его креста.
       ________________________________
Сползало солнце в росчерк тишины. Всё затаилось и легло на дно.
Не умещаюсь в мытарствах жены - печать от Музы, с нею я давно.
Мне скоро в осень - старая игра, безжалостно и тихо, на покой.
Бесстрашия закончилась пора. Я проиграла сердцу головой.
Сольюсь заботами в причудах бытия с иными жёнами. И стану я, как все
Скорей всего, что буду я - не я, исчезнув в зазеркалье насовсем!
Освою я рецепты куличей, и буду перекраивать и шить,
Учиться безотказности врачей, что б хворь изгнать, а сон - заворожить.
Но что-то угнетает в этом сне, и не даёт прорваться в тихий рай:
Всё это вряд ли будет обо мне - в подлунность сказано, хотя бы невзначай!
Я не из этих оживлённых мест. Мне скоро в осень - мудрая игра,
Пора страстям навечно лечь под крест. А мне упасть на дно очей пора.
       _________________________________
А он падал - белый-белый - так отчаянно легко,
Покрывал в ознобе смело всё, что сиро. Занесло
Безвременьем,- и не скрыться, тормознуть, дать передых.
Словно раненая птица, корчился. А к ночи - стих.
Крылья тихо распластавши, грязь кругом похоронив,
Свежевыпавший, уставший, и пречистый мир простив.