***

       
Синь-траву сама косила, ломтик ночи надкусила
И оставила в судьбе темноту - она везде.
На луну глядеть боялась, песней сладкой упивалась,
Отдаваясь до конца искажениям лица.
А глаза - смертельный холод: стар ты, зрел ты или молод -
Всё равно. Немой укор - как прощальный приговор!
Обречённость видно сразу - синь-трава покорна сглазу,
Раз полынь-трава взошла, жертву новую нашла.
Быстротечно в рифмах лето - всё прошло под лунным светом
В бликах звёздной тишины из недетской вышины.
       _________________________________

В рассеченную бровь ударила сонливость -
Густая, будто кровь, и тёплая, как милость.
Мне вспомнились слова того, кто был мне богом.
Была в одном права: шла путанной дорогой,
Проматывая жизнь в угоду чужеземцу.
Какая нынче высь - ни разуму, ни сердцу!
Ни сгорбленной душе с глазницами пустыми -
Я не вернусь уже песком в твои пустыни.
Как ночь была черна, как долго длилось это -
Тебе я - не жена. Я - свет твой, много света!
Страшнее нет потерь, чем та, в которой будешь.
Ты палачом теперь казнить готов, как судишь:
Обжалованья нет. Я больше не судима.
В душе сияет свет. И Бог во мне - единый.
       ________________________________

Тиранила взасос слова, терзая вожделенно душу.
Посеребрилась голова. Я выплеснулась вся наружу.
Отпрепарировала боль - на радость, может быть, на горе.
Как велика моя любовь - мятежно-нежная, как море!
Под глубину бескрайних волн и ритмы томных воздыханий
Мой голос был тобою полн и переполнен был желаньем.
Всё вездесущее вобрав, я отдалась душою слову,
Что теплится во мне едва - на выдохе - и вдохе снова!

       _________________________

Не любила - пожалела, не звала - он сам пришёл,
Обижаться не посмела на игру безликих слов!
Душу к боли приучила и сказала ей: «Терпи,
Лишь бы сердце было живо, над прощением корпи».
Закрывала крепко двери, берегла чужого сон -
Всё равно он снам не верил - ведь без дара веры он!
Лес дремучий заприметил, сладострастьем дышит клык,
И живёт - по всем приметам - бесшабашно - так привык.
Он - матёрый, тёртый хищник, кровь на нём и смерть на нём.
Он по душам грешным рыщет ночкой тёмною, как днём.
Вот запахла жжёным шкура и раздался дикий вой,
Засвистела пуля-дура - чёрный ворон, он весь твой!
       _________________________
Просветлённо, глоток за глотком, жизнь глотаю без страха былого.
Она входит в меня молоком материнским, упругостью слова.
Она знает томленье любви с предисловия ёмкого чувства.
Всё, что будет, - всегда на крови - от покоя до почерка буйства!
Не растрачена вера в людей - все идут путеводной дорогой.
Тех, кто сбился, душа, пожалей - не суди ни о ком слишком строго.
Это только движение вглубь непрерывной молитвы о Боге.
Мне бы крылья свои не вспугнуть - за душою последуют ноги!
       ______________________________
Лицо закрыто холодом потерь. Ушли предавшие - рассветной болью в дымке.
Молве не верь, как прошлому - не верь. Распродано тщеславие на рынке.
Нутром зияет откровенным ночь. Её оплакали до воплощенья вдоха.
Я не могу голодному помочь, отламывая корочки от слога.
Мне велено молчать, не видеть сны. Они меня по кругу пропускают.
Чернеет прах с прожилками весны. Но снег, скрипя подагрою, не тает.
Мы кончились сто лет тому назад. Агония желаний затянулась.
И Каин нынче друг - родней, чем брат. В его гордыню намертво уткнулась.
Любить так трудно. Проще - умереть. Мерещится, что боль уйдёт навеки
Как призрачна, порой, бывает смерть. Откройте Вию напоследок веки!

       __________________________

Стекали дни, что б добрести до пятницы -
Заботы позабыты навсегда.
В окно светило лучезарно пялится,
Жара уже не горе, но беда.
Дожди не выпадут - синоптики в загуле,
Им платят за прикормленную ложь.
Веснушки тучек незаметно сдулись
С небесно- чистых, облысевших кож.
Библейские потопы не пугают -
Их ждут, не ведая, где правда, а где - зло.
Какая разница, когда всё вяло тает,
Попахивая свадебным козлом.
Поехал фокус, плавится картинка,
Тела размыты - брёвнами лежат.
Едино всё - брюнетка ты, блондинка -
Никто не видит, воздух в горле сжат.
Инстинкты разомлели, будто время,
Пространство и материя ушли
Искать, где нет жары. Где её бремя
Не тяготит. Дай Бог им, что б нашли!
       ____________________________
Крестила перекрёстки ночь разбитыми руками улиц.
Я не могла тебе помочь - сама из потрошённых куриц!
Я не могла в тебя войти, как входят, очищаясь, в море.
Встать! Суд идёт! Меня суди - я в радости твоей и горе.
Я не смогла - твоя жена - быть плотью, ибо стала тенью.
Я телу больше не нужна - разорваны былые звенья.
Ты отбыл без продрогших слов, душа впечаталась в лопатки,
Разрушив гамму общих снов. Теперь мы лаконично кратки!
       ___________________________
Картавит форточка во сне, не выговаривает «эр»,
Скучает по гнилой весне, что б выпасть настежь. А теперь -
Ей лишь скрипеть от сквозняка, немытость стёкол созерцать.
На них зима наверняка поставила беды печать.
Продрогшей льдинкою живу, не выговаривая «эр»,
Как будто бы не наяву, как форточка, окно и дверь.
Они судачат о своём - я не нужна им в этот час,
Они оберегают дом, что б горе не проникло в нас,
Что б холода не стали пить тепло из бренных тел и душ,
Чтобы хотелось лишь любить под злое завыванье стуж!
       _________________________________
От сих до сих - и больше ни минуты -
Жизнь завершится в нужный день и час.
Все тяготы уйдут, оковы, путы,
А тело перестанет слышать нас.
Из праха вышли, к праху возвратимся -
Круговорот причудливой судьбы.
Со всем недолговечным распростимся,
Где похороны - повод для гульбы.
Стакан гранёный, голос со слезою,
Молитву скомкав, дьякон пропоёт,
Перекрестив дрожащею рукою,
Не признавая не фальшивых нот.
Что было на душе, то вырывалось
Куда-то вверх, где неба островок
Слепил до слёз, голубизною маясь, -
И каждый в этом свой предвидел срок.
От сих до сих - а дальше - снова к Богу,
Любовь растратив бренностью мирской -
На поиски единственной дороги,
Ведущей к храму - посему живой!
       _____________________________
В стакане плещется луна - свалилась с неба прямо в чай.
Она продрогшею была, поэзией - и невзначай -
На слово спущена с небес - бомжихой век прокоротать.
Видать, попутал мелкий бес. Что с беса, кроме шерсти, взять?
Она ушла в лихой загул, растратила себя на нас -
Её залётный вор надул, что б лунность потеряла враз,
Как девственность нагой любви. Под непорочность чистоты
Сочатся светом корабли на то, что выше высоты,
Чему нельзя с небес упасть, что греет в звонкой тишине,
И каждый вор готов украсть при заколдованной луне.
       _________________________
Пора предательство простить. Что толку упиваться болью?
Жизнь учит заново любить, невзгоды заедая солью.
Который пуд с тобой жуём, не зная одичанья меры?
Предательство в мешках несём - доверие не стало верой.
Не сбросить нелегальный груз - жизнь пропиталась насквозь солью.
Что может быть священней уз, возвышенных совместной болью?
Что на крови произрастёт, то смерть шершавостью залижет,
Всё в Лету тишиной уйдёт, прощение петлю нанижет.