***

 
Рукам не верю - жесты приручила - пусть тихо служат рабскому нытью.
С наручниками сходу обручилась, и к плавному, знакомому витью
Нелепых сцен, как требует сценарий, где действа безупречны и точны.
Устали уши от фальшивых арий - полуденных, вечерних и ночных.
Дробь пальцев упирается в пространство - ладони дрожь прозрачна и тепла -
Так хочется попасть в её тиранство - какой ручною я с тобой была!
Как полнокровно оплавлялась болью, из кожи в кожу уплывала суть
Моей души, оплаканной любовью, в которую пришлось до дна нырнуть.
Я выплыла. Ты мне оставил шансы, хоть не подал уверенной руки.
Теперь пишу сонеты, реже - стансы, и тихие минорные стихи -
О том, что жизнь мудрее и прекрасней, чем может ум предвиденья учесть
О том, что нет уныния напрасней, а радость неосмысленная есть!
О том, что я обманываться рада опять словам, волнующим глазам,
И трепетному голосу: «Ты рада? Любимая, тебе, что есть, отдам!»
       ______________________
Мерцания забытых городов калейдоскопом вспарывали нежность,
Что разлилась до ступора основ душевной боли, перешедшей в вечность
Немой звезды, уставшей говорить, дарующей свечения и брызги
Ночным лучам. Я научилась жить, когда остались жалкие огрызки
От блеклых встреч и стёртых голосов, от строчек - толи пьяных,толи трезвых -
Так ощущают укрощенье вдов, окуклившихся из нимфеток резвых.
Жаль, небо не приемлет больше нас, потупив взор,печально-отсыревший.
Я научилась жить, в который раз,- переродившись, но не уцелевши.
       ____________________________

Стремилась боль в ладонях уберечь, сверкающую силою огня,
Глотая неразборчивую речь, не свойственную сутью для меня.
Тень падала на вечные долги - вот способ выжить, но не уцелеть.
Осипшие от карканья грехи - грачами сыпались - так небо лижет твердь.
Крик вечности : из жизни, снова в жизнь. На смерти не зациклена струна!
Сумев откупорить больную высь, я опрокинулась в неё до дна.
       _____________________________

Осколки обнажения сотри. Что мне, герой, твой нервный разговор?
Под счёт прелюбодействия: на три -укладывал любую. Что мне сор,
С которого появятся цветы? Могильный холм нежнее в лепестках?
Пережевали прошлое, а ты - из праха - и опять же - в новый прах! -
Не даришь жизнь обласканной земле, ей холодно от дрожи сильных рук,
Зерно не развивается во мгле измены и предвидимых разлук.
Мой фитилёк, зажжённый наугад пречистым небом, всё ещё горит -
Под бег пороков явных: раз, два, три - он вздрагивает тихо. Не убит
Дыханием оплаканных ночей - его от отреченья сберегла,
Запрятав глубоко на дно очей, что б выжить я, пропетая, смогла!
И, крылья в окольцованность стянув, - пускай не обжигают небеса! -
Полёт над повседневностью задув, я перестала слышать голоса.
Которые звучали, как призыв, давали веру, когда веры нет,
Вскрывали боль, как вызревший нарыв, и растворяли мглу, впуская свет.
       _____________________________________
Что может боль, то может тишина, и эта ночь, разлитая у ног.
Над головою стынет вышина: как вездесущ в противоречьях Бог!
Пространство упивается собой, пытаясь в мелких звёздах уцелеть.
Душа и тело ощутили зной - попробую себя в стихах пропеть!
Как пробуют до дрожи тишину. Она беззвучна томностью нагой
Предвиденьем блаженства - посему - я отдаляюсь от тебя, друг мой.
Летали. Падали. Бесстрашно и легко. Вздымались крылья.Путались слова.
Шептали звёзды - явно высоко, что б их услышать. Только голова
Кружилась и пыталась уцелеть - не выходило. Верилось: пройдёт!
Наверное, так осязают смерть - рождением любви, что жизнь даёт.
       ___________________________________________
Не верилось: сутулая луна кромсала оробевший небосвод.
По-чёрному картавила она потоком звёзд, как будто зная код
Сокрытых истин. Мгла не торопясь пропитывала речью томных нот.
И я в её экстазы улеглась - манящие, где всё наоборот,
Чем требует приличие полов. Я - слишком женщина на дне самой себя,
Уже без полоумных взглядов, слов. Всё больше растворяясь и любя…
       ___________________________________
Светало. Я вздыхала о тебе. Ещё не обозначенным за ночь.
Джазмен вонзился в соло на трубе. А прошлое брело по нотам прочь -
Из сердца, что не дружит с головой, из предрассветной и промозглой мглы.
Я остывала нежностью, Бог мой, воспоминаниями, что так злы
И откровенны, если не везёт. А повезёт - всё спишется на сплин.
Я остывала, остываю - вот - трубит трубач. Он, как и я, один.
       ______________________________
Уже по голосам хожу вслепую, уже не обжигаюсь об измены,
Предвижу боль, наверное, такую, какую я осилю непременно!
Уже тружусь над пробой некролога по отношениям, доведенным до крика
Молчания - оно, порой, итогом бывает слову: слишком многолика
Его канва, отточенная небом, голубизной - прохладной и далёкой.
И если тишина была мне хлебом, то слово стало жизнью, её током.
       ____________________________
Мне не подвластно прошлое вернуть - сей лес не научил меня страдать.
Ты веришь в лабиринты - тоже путь - когда нет выбора, а надо выбирать
В пик безвременья - проба уцелеть на судорогах скомканных дорог.
Под натиском ветров застыла смерть, а жизнь теперь - невидимый итог
Случайных встреч - предвестников разлук, дождей - неврастенических в ночи -
В сплетеньях улиц, их раскрытых рук,- под многоточие…Оно по мне молчит,
Как недосказанность, что б новые слова с небес отчаянных спадали в никуда -
И проросли зерном. И голова была трезвее трезвого всегда.
Свеченье б обволакивало ритм сердцебиения в гортанно-сиплый джаз,
Слагая жизнь - её нетленный вид - в сомненьях нот о достоверных нас.
       ______________________________
По облакам улавливаю бег небес и времени, безвременной себя.
Пошёл на убыль призрачный сей век, невидимый иными, теребя
По холке незатейливые дни, разбросанные в кружеве надежд,
Учась безоговорочной любви, что б не прослыть последним из невежд
В её законах, сложностью простых, - себя дарить и оплавляться в боль,
Перерождая вечное в живых, всколыхивая в венах пульс и кровь.
Что бы воскресли, возродились вновь сиянием обласканной души,
Благословляя светлую любовь, беря её крутые виражи!
И разбиваясь в прочных небесах, в сиянии воскреснувшей звезды,
Готовя сердце и крыло на взмах, вскрывая безнадёжные мечты
Сквозь тернии пропыленных дорог, где воля Господа главенствует всегда,
Которую предвидеть болью смог, взошедший для спасенья, как звезда!
       __________________________
 
Безмолвие, как исповедь храня, она перемещалась над землёй.
Крылатость за назойливость виня, с открытой, будто форточкой, душой,
С тиранящей до одури судьбой: удобной быть, а значит, без затей!
Была покорной - значит, не собой - подружкою не тлеющих теней.
Она жила в придуманном кино, где чёрно-белое немеет в темноте,
И луч перерождает полотно экранных перекличек, будто те -
Готовы к отрешенью навсегда, на крик срываясь, выплеснуться в ночь.
Она была счастливою, когда реальность мира уносилась прочь.
       _______________________________________
В тебе жила, сжигая откровенья ночных дождей под шорохи небес,
Испробовав на вкус преображенье иной судьбы - без тела, будто вес
Стал иллюзорным и ненужным вовсе: где крылья, там пространства глубина
Засасывает сутью. Успокойся! Не бойся очевидности - она,
Скорее, неожиданная драма, чем детектив с развенчиваньем зла
Гарантией прощения. Тем самым - таким же злом. Луна главу снесла
Рассудку ночи - тема покаянья - и звёзды в рассыпную не летят,
Застыв на миг короткого признанья: лишь тот, кто любит, тот пречист и свят! -
Он безоружен, тонок и наивен, предельно молчаливый и глухой,
Слепой, как летний полоумный ливень, безмерно солнечный, небесно проливной!
       ______________________________
Всё отгремело. Страсти улеглись в пустой просвет пречистого окна.
Вломилась чёрной кошкой неба высь, как будто бы - облезлая она
Всё может изменить, отдав долги ночных сближений в поисках себя
Всем звёздным меткам. Нынче пироги под чай с вареньем, голод теребя,
Куда милее. Крылья зачехлив, брожу по яви, путаясь в словах.
Мерцая, огонёк почти что жив, на дне очей. Трезвеет голова,
Коль руки дело пробуют постичь, коль сердце успокоено молчит.
К охотнику привыкнет скоро дичь - так повод выживания велит.
Мороз по коже - я взялась за ум, клонировав страницы бытия.
Прохладой веет от невольных дум: а был ли мальчик? И была ли я?
       ______________________________

Плохие строчки - неродные дети.
Их жаль по-своему, но всё-таки не так:
В них есть душа - и всё, что есть на свете,
Кроме любви. Казалось бы - пустяк…
       _________________

Боль грохотала. Летняя гроза увещевала и вгоняла в транс.
Прошедшее нельзя вернуть назад, так безвозвратно канувшее в нас
Щемящей нотой - было или нет? - на выдохе, на привкусе, во сне -
С небес струился завихреньем свет, почти что поминальный, - по весне,
Когда всё было ярким и живым - на вдохе, в содроганьях, в тишине -
Столь откровенным, явно неземным, потусторонним,склонным к вышине -
И дум, и действий, и пробежек рук по паранойе плоти - крылья врозь -
Ещё не пахло холодом разлук, сполна испить которых довелось,
Ещё звезда не падала с небес, забыв желаний влагу утолить,
Зато теперь её маршрут воскрес по памяти, дав повод снова жить!
       ______________________________
Печальный взор направлен не наружу, а глубоко, где плещет откровенье
Нагой волной и нагоняет стужу, пропитанную яркостью прозренья -
Чеканного и в очертаньях мнимых, разбитых на эмоции и боли
Желаний не свершившихся и лживых: что истина? - не видящих, доколе
Свет кроет тьму. А та его прощает за вседозволенность под пробу раздвоенья -
Себя в себе. Пусть время убывает, не ведая о мощи всепрощенья.
Без тьмы нет света. Как без боли жизни. Без хаоса нет мнимого покоя.
Чем ниже, тем осмысленнее выси. Иначе быть не может - и не стоит.
       _________________________________

Твои желания знаю в лицо. Что они, глупые, враз очумели?
Их бы на привязь, а в ноздри - кольцо, чтобы послушными были на деле.
Станешь ручным и покорным, как снег. Он на ладони распластано тает.
Я перекрыла его долгий бег. Остановлю и тебя. Завывает
Ветер тревожный. Исходит зима серыми пятнами рыхлых заносов.
Я ей по-своему болью верна, не задавая ненужных вопросов.
Пробую жить и учиться всему, где нет обид и попыток амбиций,
Выпала с круга навек - посему - бьюсь о стекло замороченной птицей.
То-то не клеится всё у меня - ты по желаниям прыгаешь, скачешь,
В пену загнав вороного коня, по детородному отпрыску плачешь.
Я бы пригрела тебя, как смогла, и подарила - не хочешь? - полцарства,
Я бы покорнее тени была - всё отдавала б - любовь, государства.
Я бы хотела и я бы могла, я б уплывала и вновь возвращалась,
Я бы всем сердцем с тобою жила - так полноценно, забыв про усталость!
Что-то не сладилось. Что? Не пойму. Ты, как и раньше. Но я отгорела.
Болью желанья простые уйму. Я ведь без них, милый друг, овдовела.
И понапрасну теперь не зови. Ты - уж не гневайся - в дымке растаял.
Учимся наспех законам любви, всё перепутав от края до края.
       ______________________________

Мерещилось на стыках небо полоской бледно-голубой.
Возможно, безвременье - либо - болею, как всегда, тобой!
В отсутствии тепла на привкус, всё чаще лью за воротник.
Герань, похожую на фикус, выращиваю без улик.
Цветок, как я, - бесцветно-вялый, отторгший иллюзорный мир.
На его сочных капиллярах дрозофилы играют пир.
А мне привольно не живётся - печалью светлою грущу,
Полоска неба тихо вьётся - я эту тишину ищу.
Я горевать давно отвыкла и вылилась за небом вслед.
Где без тебя давно привыкла. А без меня и неба нет.
Хоть ты - прозрачная полоска - судьбу мою переиграл,
Став необъятным отголоском, любимым и бесценным став!
       ________________________
Устал стареть. Желанья тело мучат.
Прощальное тепло по юности скулит.
Все чувства улеглись, заволоклись под тучи -
Их память бережёт, доступная на вид.
Рука дрожит слегка и прячет тему линий -
Судьба не верит в жизнь, а сердце - без ума,
В окне полоской свет - то голубой, то синий,
То белый, как печаль, как в нимбе седина.
Пергамент кожи бьёт: старение прискорбно,
Морщинится ландшафт затёртого лица.
Все чувства тихо спят - почти внутриутробно -
Им снится тишина - с начала до конца.
Всё к точке роковой нацелено, как выстрел.
В ней время обретёт на миг круговорот,
И прошлое пройдёт - замедленно и быстро -
По новому пути, в котором свой отсчёт.
Рука Творца видна во всём, но чётко - в этом:
Уходов синева торжественно светла.
В любви начало есть. Конца, как в жизни, нету.
И луч её скользит, хоть смерти давит мгла.