***

       
Породистым телом скользила по судьбам,
Спина напрягалась, сверкали глаза.
Война шла ночами, под утро - паскудно,
Не просится память под утро назад.
Взъерошенность помыслов - до откровенных -
По шёрстке погладил - на вечер твоя,
Замылено прошлое, взбито до пены:
То жарко, то вкрадчиво - поза своя.
Потом - отстранённость, игра в перемены,
Надменность бравады, лихой эпотаж.
Избавиться трудно от сладкого плена
Ночных покровительств, прикормленных краж.
Свеча догорает, не пляшет по стенке,
Дыхание стало привычно ровней,
Дрожат - остывая - запястья, коленки -
Всё стёрлось подлунностью, стало живей.
Соблазн растворился, подставив ладони
Для долгой разлуки породистых тел,
Что стало привычнее - даже на сломе
Обрыва пространства - отпетых удел.
Учу безрассудству, в пожары играю,
С желаньями путаю вечно любовь.
По клеточкам тело к утру собираю,
Что б ночью душа отлетала на боль!

       ________________________________

Плюнь в живое, что стало мёртвым.
И уже - мёртвое, не ведая этого.
Раненый зверь - жёстче зверя живого.
Пахнет затхлостью и чем-то спёртым -
Про что молчат или ближнему сетуют,
Когда всё - прошлое. Но уже - никакое.
       ______________________________
В зверинце звери разные живут.
Приостановлены их пробы уцелеть.
Стань к ним добрее - и почуешь боль -
Воочию, которая не тут,
А там, где жизнь перетекает в смерть,
Где всё - молчание, а в нём - одна любовь.
       ________________________________

Я строю башни к небу на песке,
Играю в судьбы, прячусь в города,
Вишу, как паучок на волоске,
Ищу лозой, где мёртвая вода.
Что б выжечь джаз. В нём страхи не нужны.
В нём время истекает в два конца.
Там прошлое с грядущим так полны,
Что суть под грим не требует лица.
Учу любовь. Сама учусь любви.
Брожу задворками по непроглядной мгле,
Где всё до основанья - на крови,
Как вена в послесловии к игле.
Тружусь душой, что б телу дать покой -
Как чувственны, порой, колокола!
Как откровенен жарких сказок рой
О тех, кто закусили удила
В попытках вырваться из томного кольца
Щедрот небесных, впрочем, и земных.
И нет у революции конца,
Когда твой эрос джазом бьёт под дых.
Я не заметила, как эта ночь дотла
Оплавила мелодией меня.
И вена вздрогнула, отозвалась игла,
Перерожденьем хриплыми звеня.
       ________________________________

Солнце полощется в спазмах листка.
Осень завидует небу печальному.
Парки утратили свежесть невинную.
Пуля забвения вышла с виска
Выстрелом в прошлое - явно астральное -
Всё ирреальное - длинное-длинное.
       _______________________________
Сверяйся с мыслями стёртых веков,
Забытыми временем в песках пустыни,
Лишёнными влаги пропитого неба,
Избавившего себя от иллюзорных оков -
Пускай заоблачных, прозрачных, мнимых,
Утратив реальность, как быль без небыли.
       _________________________________

Ты не смог мне простить. Я прощала всегда.
Утра слабую нить освещала звезда.
Ты молчал, всё курил. Ты надеялся, ждал,
Слушал ночь, говорил. Все слова, как кинжал.
Ты был тонок, как свет. Ты был падок, как снег.
Сколько отжитых лет продолжался разбег
По тоске нелюбви, по сиротству в ночи?
Ты меня позови - я приду, не молчи.
Но затихла звезда над моей головой.
Видно, снова не та, что болела тобой,
Что прощала всегда - а ты можешь простить?
Догорела звезда - как тонка была нить!
       _________________________________
Ты не даёшь мне шансов уцелеть -
Один из тех, кто слаб от полнолунья.
Ты жаждешь - овладеть и поиметь -
И этим ты - предельно полоумен.
Ты женщин знал, ты пробовал их вкус,
Тона их тиражировал вслепую.
И нежностью змеиный свой укус
Ты наносил в органику живую,
Готовую открыться на тепло.
Ты вспарывал томлением желанья.
Куда тебя провиденье несло -
До исступления, до спазмов одичанья?
Раздаривал изменчивость свою,
Отлитую под лунность непрощеньем.
Ты вышел ночью на тропу мою
Инстинктом основным - судьбы отмщенье.
Мы кончились друг в друге навсегда.
Ты не услышал за рассветом выстрел.
Контрольная впечаталась звезда -
Знак одиночества - там пули свищут быстро.
Моя душа покоится в твоей.
Над душами прискорбно небо млеет.
У них есть ночи - без прозренья дней -
И голос мой от этого немеет.