Стихи иеромонаха Романа Матюшина

ПОЛНОЧНОЕ МОЛЕНИЕ
Когда придется умирать,
Душа начнет перебирать,
На чем бы утвердиться.
Тогда никто не будет мил,
Когда уже не станет сил
Ни плакать, ни молиться.
В потоке непрерывной лжи,
Что называли словом жизнь, -
Забрезжит утешенье.
Не наши громкие слова,
Не велехвальная молва -
Полночное моленье.
Когда при полной тишине,
С иконами наедине,
Благословенным часом,
О целом мире забывал,
Христово Имя призывал,
Дышал Сладчайшим Спасом.

† † †
Чем человек отличен от скота?
Имеет слово? Слабое отличье.
В наш век, когда кругом нечистота,
Скотов словесных - аж до неприличья.
Да ведь и птицы могут говорить, -
Сегодня кто уж только не ученый,
И как царя природы отличить
От попугая или от вороны?
(Немного отвлекусь - не повредит,
Поскольку в жизни всякое бывает,
Не радуйтесь, что птица говорит, -
Хозяин все равно не понимает).
Скоту не свойственно стремленье ввысь,
Не может и не знает, как молиться…
О, человек! Молись! Молись! Молись!
Чтоб невзначай в скота не превратиться.

О, СЛОВО!
О, слово! В таинстве рождаясь,
Таишь в себе родство с былым:
Гнилую душу покидая,
Само становишься гнилым.
О, слово! Духа дохновенье,
Что значишь ты в любой судьбе,
Когда погибель иль спасенье
Зависит от любви к тебе?
Храните слово с колыбели,
Перевивая Чистотой,
Чтоб матери как прежде пели
Напевы Родины Святой.
Спасайте слово всенабатно
От пошлых уст, заморской тли,
Оно воздаст тысячекратно -
Спасением Родной Земли.

† † †
А на ветвях все меньше позолоты,
Хотя трава местами зелена.
И журавли скудеют в перелетах -
Что говорить, предзимье - не весна.
И все же не напрасно было лето,
И не к чему кручина на челе,
Ведь журавленок в дальней части света
Благовествует о родной земле.

† † †
Цель общежительной юдоли
Нам вверена по старине:
Чтоб умерщвлять худую волю,
Не думать о грядущем дне.
Вершину жития родного
Пустынножитель видит в том,
Чтоб дух избавить от земного,
Соединять его с Христом.
Все это было, есть и будет,
Пометили - не тщетен труд.
Есть вехи. …Ну а как же люди,
Что в мире суетном живут?
Какое в мире послушанье?
Поди, в заботах помолись!
…А в мире, если б не роптанье,
Скорбями б многие спаслись.

† † †
Христианин! Какое слово!
В нем Имя Божие звучит,
В нем свет Сияния Христова,
Венец тому, кто устоит!
Христианин! И ад трясется,
Услышав, Кто твой Господин.
Нет выше звания под солнцем,
Чем звание Христианин!
Нет большей Чести быть Христовым!
У каждого надежда есть,
И, если жизнью не готовы,
Хоть смертью оправдаем Честь!

РОССИЯ!
О, сколько ты в себя вместила!
И грусть немеренных равнин,
И причитанья у могилок,
И сирый журавлиный клин.
И почернелые избушки,
И тихие разливы вод,
И деревенские церквушки,
И многостраждущий народ.
И нерастраченную совесть,
И тайну Млечного моста.
Но главная твоя особость -
Тебе не выжить без Христа.
Другим довольно зрелищ, хлеба:
Душа - рабыня кошелька.
Но ты не надышалась Небом,
И потому так велика!
И если вдруг тебя погубят,
То и самим врагам не жить:
Вселенная могилой будет -
Иначе не похоронить.

† † †
Псалтирь Святая многие столетья
О Милости Творца нам говорит.
Давным-давно жил человек на свете,
Был пастухом - пророк возвел в цари.
Блаженны времена, когда пророки
По воле Божьей ставили на трон.
Но мы забыли добрые уроки,
Теперь что ни толпа, то свой Дадон.
Отдав толпе пророческое право,
И Божий глас страстями заглушив,
Мы видим поругание Державы,
Ее величия, ее души.
Пока Псалтирь не станет всенародной,
Пока Держава не вольется в Храм,
Мы так и будем ширью многоводной,
Желанною пиратским кораблям.

† † †
Псалмы, каноны Всенощного бденья…
Кто клонит ухо, понимая суть?
А те, что только взяты от Крещенья,
И вовсе это бремя не несут.
Сплошные обязательства и позы,
Того нельзя, а этого не сметь!
Со всех сторон запреты да угрозы,
Ты должен, должен! - Проще помереть.
Зачем же не по силам возлагаем?
Они - младенцы, что детей корить?
Мы просто их из Храмов выгоняем,
Пытаясь твердой пищею кормить.
И сами-то еще не прожевали…
Но в чем оно - грудное молоко?
Оно в Любви и Свете, чтобы знали -
Сначала Радость, а потом Закон.
Пусть постоят, помолятся, как могут,
По-детски неумело иль без слов,
Тогда окажутся, быть может, с Богом,
И не таким ничтожнейшим числом.
Богослужения не отменяем:
Свечою светится церковный чин.
Но мы-то сами! Разве просвещаем?
Не опаляем ли огнем свечи?

ПОРТРЕТ
Кишинев. Тюрьма. Одна из камер.
Возле нар горюнится портрет:
Дочка, убиенная руками
Той, что родила ее на свет.
Девушка, как Ангел белокрылый,
Впрочем, не о ней печаль у нас.
Горе-мама, что ж ты натворила!
Не себя ль зарезала в тот час?
Что суды! Что эти приговоры!
Дочке было восемнадцать лет…
И глядит на мать немым укором
Душераздирающий потрет.

Скит Ветрово
Газета "Православный Санкт-Петербург"