Притча о злобной старухе

(по мотивам старинной померанской сказки)

У самого синего моря
Старик со старухою жил,
И тридцать три года с ней споря,
Лишь в море покой находил.

Там волны владеют секретом:
Какой нынче будет улов.
И, думая тоже об этом,
Старик покидал ветхий кров.
       
Старуха пряла и вязала,
Когда оставалась одна,
И время своё коротала
В раздумьях о жизни она:

Что сделает с новым уловом,
Когда муж вернётся домой.
Как встретит его резким словом,
Иль, может быть, бранной рукой.

Всегда недовольна уловом,
Старуха злонравной была,
Не скажет и доброго слова,
Так жизнь свою всю и жила…

Просторы морские манили
И звали к себе старика.
Там верной порукою были
Уменье, чутьё рыбака.

Закинул он невод в пучину
Усталой, но твёрдой рукой,
А невод принёс только тину-
Шутил, видно, царь с ним морской.

Попытка – всему лишь начало,
И верит в удачу старик:
«В глубинах и рыбы немало,
И я здесь рыбачить привык».

Закинул опять невод в море,
Пришёл он с морскою травой,
Хотя не пустой, но доколе
С ним будет играть царь морской?

Не высказал дед недовольства
На этот «подарок» глубин.
И снова с рыбацким упорством
Он с морем тягался один.

Опять невод в море отправил
И ждал его вновь до поры.
А царь морской неводом правил
Всё ради забавы, игры.

Но, видя к улову стремленье,
Владыка морей, грозный царь
Решил: «Награжу за терпенье
Я старца подарком, как встарь».

И невод пришёл с одной рыбкой,
Пусть маленькой, да золотой,
Мерцающей, лёгкой и гибкой
Как будто фонарик живой.

Вдруг рыбка взмолилась пред старцем,
И молвит понятную речь,
Что Главную рыбку из царства
Разумно б ему поберечь:

«О, старче, пусти меня в море
Дам откуп тебе дорогой.
Привыкла я жить на просторе
Средь рыбок – царицей морской.

Любое желанье исполню
Взамен на свободу свою.
Поверь, я добро долго помню
Пусти, - заживёшь как в раю».

Старик подивился на чудо,
Хотя испугался чуть-чуть:
«Ухи, видно, нынче не будет»
И пояс пришлось затянуть.

«Плыви себе, рыбка златая,
Не нужен мне выкуп, прощай,
Но впредь, глубину выбирая,
Внимательней быть обещай».

Старик так ни с чем воротился
В раздумьях своих о былом:
Скорей рассказать торопился,
Старухе о чуде морском.

Поведал старухе подробно
Все тонкости старый рыбак
О месте, о неводе, словно
Та рыбка – таинственный знак.

Старик рассказал без утайки
О молвящей рыбке в сетях.
Старуха ж решила: «Всё – байки,
Рыбацкие сказки, пустяк».

Поведал, что рыбка давала,
Свободу прося у него,
Проникли слова словно жало –
Вскричала старуха его:

«Какой ты, старик, дурачина,
А уж простофиля какой?
Тебя без особой причины
Коснулась удача рукой!

Уж сколько тебе говорила,
Для дела дана голова.
Я молодость всю загубила,
Тебе ж это только слова.

Корыто совсем прохудилось,
Тебе, дураку, надо б знать.
Что новое мне б пригодилось,
И легче мне б стало стирать ».

Вот к морю старик возвратился,
По волнам играл ветерок.
И морю старик поклонился,
А волны плескались у ног.

«Прости меня, рыбка златая,
Пришёл - не по воле своей.
Старуха, нещадно ругая,
Велела мне быть посмелей

И выпросить только корыто –
Своё прохудилось давно,
И, если добро не забыто,-
Сослужит мне службу оно».

А рыбка на это сказала:
«Старик, не кручинься, и знай-
Корыто всего лишь начало,
Свершится всё. С богом ступай»…

Изба. Перед нею старуха,
Как статуя, чинно сидит.
Лишь море шумит и - ни звука,
Старуха, сжав губы, молчит.

Пред нею – чудес воплощенье,
Старуха ж насупила бровь:
«Старик, вот тебе повеленье:
Иди, поклонись рыбке вновь».

Вновь стала старуха браниться:
«Вот выдумал, что пожелать,
Такое во сне не приснится,
Тебе, дураку, надо б знать:

Смотри, как изба покосилась,
Открытая морю, ветрам.
Ах, сколько я богу молилась,
Но рыбка поможет здесь нам.

Ты к рыбке, старик, отправляйся,
Нужна мне изба поновей,
Уж выпроси ты, постарайся.
Иди же, иди, дуралей».

Вот к морю старик воротился,
Ослушать жену не посмел.
Знать разум её помутился,
Но есть ли желаньям предел?

И морю опять поклонился,
И рыбку покликал старик.
Робея, с мольбой обратился,
Но как был тяжёл этот миг:

«О, рыбка златая, царица
Всех рыбок в солёной воде,
Уж просит старуха светлицу-
Молю, помоги мне в беде ».

«Ступай с миром, старче, обратно,
Исполню прошенье твоё.
Желанье старухи понятно…
Ты балуешь, старче, её».

Старик, распростясь, воротился
В знакомые сердцу места,
Но виду старик удивился:
Избушка стоит, да не та.

Изба вся из свежего сруба
С кирпичной белёной трубой.
Под самым окошком у дуба
Старуха сидит. Но, … постой,

Глаза не сияют от счастья –
Горят нехорошим огнём:
«Ах, горе моё, ах, несчастье,
Смотри, как мы бедно живём.

Вот невидаль – сложены брёвна
В избушку. Каков дуралей?!
Исполнил ты просьбу дословно,
Забыв серость жизни моей.

К заветным местам отправляйся,
Где в море живут миражи,
И рыбке златой постарайся
Желанье моё изложи:

Не нравится мне быть крестьянкой,
Что спину свою вечно гнёт.
Хочу – столбовою дворянкой,
Что, горя не зная, живёт».

И к морю старик вновь подходит,
Волна стала выше, сильней.
Но взора с воды он не сводит:
«Оно будто стало темней?!»

И морю опять поклонился,
И рыбку покликал старик.
Он с просьбою к ней обратился,
Но вырвался старческий крик:

«Нет силы, моя золотая,
Старуха бранится опять.
Меня на чём свет проклиная,
Велела тебе передать:

Не хочет теперь быть крестьянкой,
В ней спесь проявилась опять.
Желает она стать дворянкой,
Ничем мне её не унять».

И молвила рыбка печально:
«Всё сделаю, старче, ступай.
В старуху твою изначально
Вселился сам бес, так и знай ».

Вздыхая, старик воротился…
Что ж видит теперь пред собой?
Да терем пред взором открылся,
А кто ж на крылечке? Постой…,

Да это ж старуха, что пряла
Недавно в избушке его,
Но в шубе собольей стояла,
На ней было столько всего:

Жемчужные бусы обвили
Старухину шею вокруг,
А жемчуг на ней уложили,
Как будто спасательный круг.

И перстни златые на ручках,
В них блеск самоцветных камней.
В одежде такой недоучка
Казалась как будто умней.

А ноги её украшали
Чудесной красы сапоги.
Так пламенным цветом сияли,
Знай только глаза береги.

Глава благородной покрыта
Парчовою кичкой была…
Да видно забыла корыто
И мужа, с которым жила.

Старик поклонился дворянке
И молвил ей слово рыбак:
«Я вывернул душу изнанкой,
Теперь ты довольна, иль как?»

Прикрикнула, но не сказала:
«Дворянкою нравиться быть».
И тотчас старуха послала
Его на конюшню служить.

Неделя, другая проходит,
Но пуще старуха дурит,
И в трепет вновь деда приводит –
Отправиться к рыбке велит:

«Ты к морю ступай спозаранку,
И рыбке изволь передать,
Не нравится мне быть дворянкой,
Желаю царицею стать».

Ей молвил хозяин улова:
«Объелась ты, баба, видать?
Ведь ты не умеешь два слова
В одном предложеньи связать,

А ходишь - как старая птица,
Но вечно куда-то спешишь.
Какая ж ты будешь царица –
Всё царство своё насмешишь».

В ней злость изнутри закипала,
Ведь бесу подвластна она,
По впалым щекам отхлестала
Того, кого слушать должна:

«Как смеешь, мужик, мне перечить
Дворянке такой столбовой.
Не может быть даже и речи,
Идёшь ты, иль будет конвой?!»

Так, фразой, как будто надела
Старуха на деда хомут,
И к морю идти повелела,
Не дав ни еды, ни приют.

И встретился дед снова с морем,
А синее море черно.
Делиться своим новым горем
Опять старику суждено.

И морю он вновь поклонился,
И рыбку покликал старик.
С мольбою он к ней обратился,
Как-будто душою приник:

«Помилуй хоть ты, золотая,
Царица морских рыбьих стай,
Всю злость на меня выливая,
Старуха послала, встречай.

Что стала дворянкой - не рада,
Бунтует, её не унять.
Старуха решила: ей надо
Царицею вольною стать».

Едва уловимые звуки
Услышал от рыбки старик:
«Исполню всё. Адовы муки
Ты терпишь. Неужто, привык?!

Ступай себе старче. Пусть знает:
Терпенью настанет предел
Лишь только когда потеряет,
Познает она свой удел ».

Но долг украшает уплата.
Сняла рыбка с деда «хомут».
Вернулся старик, там - палаты,
Старуху - царицей зовут.

Царицей она восседает
За пышным, по-царски, столом.
Прислуга вина подливает,
Когда та укажет перстом.

И пряник старуха вкушает,
И стража царицу хранит.
Никто в этом царстве не знает:
Так кто ж за богатством стоит?

Но стражи старик испугался,
В поклоне согнул спину дед:
«Надеюсь, не зря я старался,
Теперь ты довольна, аль нет?»

Царица не бросила взора-
В пришедшем признать старика.
«Убрать с глаз долой и с позором»,-
Велела она рыбака.

Взашей старика затолкали
Бояре - холопы царей,
Тут стражники все подбежали,
Грозя ему сотней смертей.

А что же народ? Он глумился:
«Невежды смешней не найти.
Безродный старик вдруг решился
В палаты к царице войти».

Неделя, другая проходит,
Но пуще старуха дурит.
И царская стража приводит
Ей мужа. Та - грозно велит:

«Иди, поклонись, как бывало,
Той рыбке златой надо знать:
Царицею быть я устала,
Желаю владычицей стать,

Владычицей, но не простою.
Хочу в море синем я жить,
Чтоб править стихией морскою,
А рыбка мне станет служить».

Старик не посмел ей перечить,
Вздохнул горько старый рыбак:
«Ей слово - она ж покалечит,
Ведь я для неё лишь червяк».

А к морю идти дед не хочет.
Вслед окрик… Вот море, а там
Вода вся бурлит и клокочет,
Старик поклонился волнам.

Покликал он рыбку. И снова
Она приплыла, как всегда:
«О, старче, исполнить готова
Желанье. Так что ж за беда?»

И словно старик на причастьи,
Ей молвит, печаль не тая:
«Старуха – сплошное несчастье,
Теперь добралась до тебя.

Желает старуха жить в море,
Владычицей водною стать,
Чтоб плавать себе на просторе,
Тебя – на посылках держать».

Молчит рыбка, словно уснула.
Ну как тут поможешь беде?
Лишь хвостиком только плеснула
По бурной, сердитой воде.

Ушла рыбка в море, в пучину -
Свободною стала она.
Старик долго ждал по причине:
Что скажет на это жена?

Вся жизнь старика лишь страданье -
Старуха ж не видит вины.
Настанет ли день покаянья
Для злобной, капризной жены?

Старик так ни с чем возвращался
В палаты к царице своей.
Глядь – баба, с которой расстался
Сидит… и корыто пред ней.

И ветхая та же избушка
Как прежде, у моря стоит.
«К корыту вернулась, старушка», -
Ей тихо старик говорит.

Теперь лишь старуха прозрела,
Что в жизни всему есть предел,
И мужа она пожалела,
Оставшись одна не у дел:

«Старик мой – кормилец, основа
Семьи нашей бедной, простой.
Я ждать тебя вечно готова
С уловом и… рыбкой златой».
20 марта 2001 г.

Другие сказки Наталии Белостоцкой см.:
http://www.lukoshko.net/e_knigi/anders_belost.exe