***

       
Мне снился вещий сон. Отравленные лица
Столпились в сизой мгле над проблеском зари -
Им было не до слов - с собою не ужиться -
Ни то, что с кем иным, - их в этом не кори.
Они всегда плывут по стойкому теченью,
В их душах зреет боль зерном не золотым,
Оно живут в тоске, в немом оцепененьи,
Их не влечёт рассвет под небом голубым.
Они взошли к судьбе на эшафот желаний,
Они сошли с ума. Душа сошла с ума.
В глазах - животный страх - предтеча одичаний,
Отрепье на плечах и старая сума.
Тиранят мир собой. Их мир тиранит тоже -
Готовые к войне под небом голубым,-
Заглатывают спазм, грехи под боль итожат,
Кромсают тишину и выдувают дым.
Чернеют от забот назойливо - похожих
И трутся о тела - до вязкой пустоты,
Копытами звенят и шерсть растят на коже
Завивкою шальной - густою, под кусты.
Их память разошлась на вздорные разборки,
На сплетни ни о чём - ушла любовь , как дым, -
Хоть им не до неё - поставить бы им створки,
Живущим в небесах и занятых иным.
Они меня влекут, как выцветшее платье,
Забытое висеть до вечно новых дней,
А вдруг они прийдут? - желательно узнать бы -
Под мой зловещий сон, которому видней.
       _____________________________
Ты мечешься. Застыли небеса, разбитые на клочья под крылом.
На горизонте стынет полоса оранжевого тона. Я о том,
Что вот и всё. Рождается рассвет - из вечно не прикрытой, вязкой мглы.
Ты весь во мне. Меня с тобою нет. Я - вызов от негнущейся иглы
К вздыманью вен, проваленных на дно падения, расколотого в снах-
Зрачком зияет вскрытое окно, не торопясь крыло идёт на взмах.
Как трудно быть по ангельски нагим,- взлетая, возвращаться в тишину,
Трудней всего мне приземлиться с ним, опровергающим паденье в вышину.
Вот и живём - я с болью, ты с женой, который год, - предание гласит,
Что все вернёмся как-нибудь домой, - и даже те, кто заживо убит.
Парящим невозможно не любить, прощая одиночество ночей,
Они привыкли - разбиваясь - жить. И возрождаться. Что всего верней.