***

       
Мне, как тебе, труба давно трубит - увяли чувства, сброшенные в боль
Осенним небом - этим каждый бит - как и дождями, скрытыми в любовь
Ночных мистификаций. Я о том, что всё течёт, и нет тому конца.
Я покидаю просветленья дом, запомнив неустойчивость крыльца.
Любой исход - предвиденье начал. Спиралевидно небо в тишине.
Кто эту боль во мне с утра зачал? Наверное, кто служит вышине.
Туманный ангел воспалённых дней и тихих обесточенных ночей.
Фосфоресцирует звезда ясней под блеск луны - ей так светить прочней.
Что есть порок? Познание себя под лабиринт непознанных грехов.
Переживу, мой милый, без тебя. Уже нет повода для бесконечных слов.
Они нас не сближали - ну, и пусть. Дождями осень истекает прочь
Под блюзовую, медленную грусть, под саксофонную, всю в нежных хрипах, ночь…
       ______________________
Чем дальше, тем всё ближе и ясней становится перерожденье чувств.
Сознанье убивает жизнь точней подменой жизни без внезапных буйств,
Без импульсов взъерошенной зимы, заснувшей под сугробами в полях,
На улицах, где заблудились мы, как будто бы в нехоженых лесах,
Придуманных судьбою поутру для тихой боли, жаждущей разлук
И сатисфакций. Ей ведь по нутру подпитка от разрыва плавных рук
И мягких губ, застигнутых врасплох: что это было? И куда ушло -
Желание вдвоём идти на вдох и выдох? Будто снегом занесло
Ту нашу часть, что видима с небес ночной звездой, рождённой из любви.
А в душах снова - непролазный лес размолвок на запёкшейся крови.
Погрязли в ступоре. А блеклая зима сошла на нет. И мы остались в ней.
Теперь над нами властвует она прожилками бессилия ночей
И отчуждённостью минорных дней, остывших в надоедливых словах.
Мы не становимся от слов добрей. Их не озвучить в наших детских снах.
       ______________________________
Топлёное, густое молоко, пропитанное свежею луною
Вошло в меня. И я так глубоко его в себя впустила, что не скрою,-
Сошла на нет, растаяв на корню. В оправданность ушла нагого слова.
В бескожесть, откровенную до ню, в бесхитростность, к которому готова
Была давно. Как древняя река, бегущая глубинно под землёю, -
Пусть я ещё не видима пока, уже я переполнена тобою,
Пропитана до кончиков волос, до митохондрий в каждой клетке тела,
До розовых светящихся полос в молочном небе, обнаженно -белом.


       _____________________________________
Хрестоматийное, как дважды два, есть правило для выживанья:
Заснуть навек, когда с ума свела дорога неуёмного познанья
Самой себя - что может быть больней? Что может быть тернистее,опасней?
Ещё вчера нас не было родней. Сегодня всё пластмассово-бесстрастно,
Чем держит глаз, чем слух идёт на зов - без игровых оттенков модуляций.
Я знала- ты мой самый шаткий кров, скроил себя из собственных оваций
Сереет небо. Страсти улеглись на дно очей под исповедь бокала.
Перечеркни, что было. Возродись! Замри под напряжением накала!
Побудь ещё, в снега не уходи, не прячься в дикий холод отчужденья,
Заснеженность седую пережди, не упиваяь поводом забвенья!
Я буду жить, как многие живут,- растить детей и приземляться небом.
Я буду там, хоть тело будет тут. И без тебя быль просочиться в небыль.
Мы - не воскреснет. Каждый за себя - под самость оголённого заката.
Я буду, милый, вспоминать тебя - в душе кровоточащая заплата
Речей твоих - со мною или без - и взглядов откровенно-осторожных.
Я заблудилась. Это тёмный лес, на половину пройденный подкожно.
       ____________________________
Отчаянно: я больше не твоя! Уже рассвет. В нём не видать метели.
Ещё вчера она была моя, как я её. В раздумья отлетели
Все птицы боли. Светлая печаль перетекает по венозным рекам,
В грядущее прокладывая даль - за далью даль, как синевой по векам.
Я не могу оттаять без тебя, ледышка жёсткая, с прозрачными краями,
По взгляду резко взглядом проведя, как лезвием: что будет между нами?
Пытаюсь вспомнить. Я была в раю. Я изгнана. Вкушенье состоялось.
Теперь одна под исповедь стою с нагим стихом. А что с тобою сталось?
Куда ты делся - прежний, неземной, рельефно-твёрдый, с нежными губами,
Сухими и упрямыми, Бог мой. Эдем в запретной зоне между нами.
Плоды вкушаем, горькие на вкус, что жизнь даёт и тут же отбирает.
И тянется по Млечности искус - вернуться в рай - и тут же исчезает.
Я из ребра, его хватило мне, что б жизнь зачать - искомую, иную,
Где в ясной и небесной синеве летают ангелы и о любви воркуют.