Любовная лирика

НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ

Написал художник чудо
Божьей искрой в темноте:
Вышла Дева ниоткуда
И осталась на холсте.
Проплывает вечность льдиной.
Зажигает в людях кровь
Недоступная картина -
Настоящая Любовь...
Тянет падших к совершенству,
Тянет к Деве чернь и власть:
Дети пробуют блаженство
Сжечь, купить, убить, украсть...
Восстают из праха люди
Догрешить и дострадать -
А с картины всех их Любит
Нестареющая Мать...

ТОРЕОДОР

Мой друг вышел тореодором:
Бьет шпагою в бычьи бока.
Мне выпала роль не танцора -
Увы, я играю
       быка...
Я знаю, что песенка спета,
Просить, умолять - ни к чему!..
Жена моя в пурпур одета -
И тряпкою служит ему.
Но шпага юнца неумела-
Друг только изранил меня.
Красивое Веркино тело
Слепит нас игрою. огня...
Добейте! - хриплю откровенно, -
Не так, а под сердце, в упор!
Горит над вспотевшей ареной
Медведицы
       звездный топор...



ФЕЯ

Однажды ночью на рыбалке
Дремал я, лежа на спине —
Зеленоглазые русалки
Хвостами били по Луне.
Мне песни девы распевали,
Потом ушли по ветвям в мглу,
Лишь сучья,
       как пути русальи,
Вели к центральному стволу.
Висели травы, словно сети,
Хлестали ветки, но я шел
Туда, где в сплющенном рассвете
Пробил дорогу черный ствол.
Я по нему спустился в темень,
И в темени продолжил путь:
Там мертвым —
просыпаться время,
А всем живым —
пора уснуть!
И я глаза открыл случайно —
Сто ведьм увидел я тогда:
Они ногами мяли в чане,
Как виноград, мои года.
Я крикнул: «Чертовое семя,
Я уличил вас в колдовстве!»
И тут меня хмельное время
Ударило по голове.
Из-под земли явилась
       фея,
Рукой взмахнула,
а потом
Заколдовала:
       «Ерус — Ферус!
Отныне будешь ты —
       котом!
Ты будешь сказки
       петь у дуба.
Вновь человеком станешь ты,
Коль поцелует тебя в губы
Царевна дивной красоты!»
Качнулся космос невысокий,
Я полетел издалека
Туда, где режет об осоки
Река бока
       и облака...
Теперь я кот.
       Судьбу ругая,
Златую цепь я волочу.
Пойду налево —
       песнь слагаю,
Направо —
       сказку бормочу.
Послушать притчи,
       сказки, оды
Из века в век
       ко мне в кусты
И ведьмы
       с лешиями ходят,
И девы
       дивной
       красоты…

ОРФЕЙ

Может, у соседки жили птицы,
Иль созвездье Лебедя виной:
Родила ребеночка девица
С бугорками крыльев
       за спиной.
В остальном —
ребенок как ребенок,
И соседка пела и цвела,
Лишь скрывала в ворохе
пеленок
От досужих глаз его крыла.
А когда подрос он,
       прятать спину
Научился сам под свитера —
И врачи не навредили сыну,
Не прогнали дети со двора.
Чтоб друзья камнями не забили,
Он один старался всюду быть,
Не влюблялся в женщин из-за крыльев —
В час объятий крыл не утаить!
Но когда от выдоха Вселенной
Мир людей совсем оледенел,
Пробил час — и птицей вдохновенной
Он расправил крылья и запел.
Это пенье растопило
       льдины,
И пока не замолкал Орфей,
Превращались в рыцарей
       пингвины,
А листва и рыбы — в добрых фей.
Так планета
       во вселенской стуже
Сыновей рождает иногда.
Ведь Земля как камень —
       лишь снаружи,
А внутри —
       крылатая звезда!


ЖЕРЕБЕЦ

Пахнут мята и чабрец.
За глухим забором
Роет землю жеребец
В яблоках раздора.
Глазом бешено косит,
И храпит, и плачет,
От пружинистых копыт
Гнется двор, как мячик.
Конь танцует,
       бьет башкой
В ворота темницы,
И восходит за рекой
Ржанье кобылицы...
Грива — тысяча колец,
Очи — черносливы,
Отвечает жеребец
Лошади игривой:
«Клевером и мятой
Землю замело.
Я скакун крылатый,
Сердце — наголо.
Я не конь, я — птица,
Плачу об одном:
Спит мой друг-возница
Непробудным сном.
Ты меня за дверцу
Не зови к венцу:
Верно мое сердце
Другу-мертвецу».

ОЛЕНЬ

Олень трубил на всю округу,
Зарею обагрив рога.
Он звал ее, свою подругу,
И вдруг услышал клич врага.
И он, пути не разбирая,
Пошел на голос храбреца,
Рогами царскими ломая
Бодавшиеся деревца…
А где-то там, в распадке тихом,
Где верба распустила пух,
Насторожилась олениха,
Вся превратившаяся в слух.
И этот клич, ответный, смелый,
Заклокотал в ее крови.
Она не шла, она летела
Навстречу голосу любви.
На клич — как бабочка на пламя,
Как в реку радостный ручей!
И проплывали облаками
Сугробы талые под ней.
Из-под копыт хлестали искры,
Взлетал и падал небосвод…
Она не слышала тот выстрел,
Что оборвал ее полет.
Как бы запнулась… И в оленьих
Больших глазах —
       не страх, не боль,
А выраженье удивленья:
Так вот какая ты, Любовь?..
И перед ней, разлившись странно,
Дымилось солнце на снегу.
А эхо, ахнувшее страшно,
Пошло выстуживать тайгу.
И зверь огромный замер чутко,
Поднял рога на полпути:
Ему и хочется,
       и жутко..,
Навстречу выстрелу
       идти…

ГЛИНЯНЫЕ ДЕТИ

Промчался ангел, как комета,
Рассыпал по небу лучи,
И долго радугами света
Лилось сияние в ночи.
Он прилетал учить Любови
Людей в тяжелые лета —
Но утонули в море крови
Державших Землю три кита.
Дух светлый обучал на звезды
Летать и взрослых, и детей —
Но поднимались в черный воздух
С рычаньем кулаки людей.
Вернулся он к друзьям старинным
И духов удивил колосс
Рассказом про людей из глины,
Не знающих счастливых слез.
Поведал, что на Крайнем Свете,
Где жизни и не может быть,
Лишь дети,
       глиняные дети,
Умеют Плакать
       и Любить...


ВОЛШЕБНИК

Когда качалась над опушкой,
Как желтый маятник, Луна,
И пела из дупла кукушка
Двенадцать раз для колдуна,
Я шел в чащобу за деревню,
Дрожа от страшных криков птиц,
И поцелуями деревья
Переколдовывал в девиц.
Я разгадал секреты дива,
Высвобождая для весны
Анюту - из плакучей ивы,
Тихоню Свету - из сосны...
Не плачьте, елочки и вербы,
Шепчите принцев имена -
Найдется каждой рыцарь верный,
Покуда тикает Луна...

ЗАЧЕМ

Сотни раз я умирал и плакал,
Строил замки, падал от свинца,
И стихами от второго брака
Разрывал красавицам сердца.
Гром Потопов, слезы, ревность, муки,
Катаклизмов мировых огни...
Я-то испытал все эти штуки.
Не пойму - а вам зачем они?

НИКАК НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ

У Наташки зубы белые,
Блузки, парусом стоящие,
Губы сильные и смелые,
Поцелуи настоящие.
Не грозит ей одиночество:
На нее и парни зарятся,
И женатики волочатся.
Но грустит моя красавица:
Потому что «жизнь» кончается,
Потому что — где он шляется?
Потому что очень хочется,
И ни-и-как не получается!


МАКИ

Уходило Детство в воскресение,
Мы ласкались ртами, дураки,
Я тебе писал стихотворение
Длинными чернилами реки.
А когда из неба звезды капали
И Луна звенела, как бокал,
Алыми губами маков на поле
Я тебя всю-всю расцеловал...
Кончилось бессмертие у августа:
Этот сон растаял, — как халва в устах...


ХУДОЖНИЦА

Рисуй, моя художница,
Тетрадки не жалей:
Дождя косые ножницы
Стригут вихры полей.
Рисуй, моя красивая,
Не экономь страниц:
Рука твоя счастливая
Летящих гладит птиц.
Рисуй, родная, радостно
Раскрашивай листы,
Макая кисти в радугу,
В салюты и цветы!


ШУТКА

Унылая очей очаровашка…
Пора… Пора, да не снимай рубашку –
Пора мне чемоданить на вокзал,
И в поезде минуты коротая,
Припомнить дикий городок Тутаев,
Где там кому и сколько задолжал.
А дома нет ни хлеба, ни монеты..,
Да и, признаться, дома тоже нету:
Дом на сто душ – Со-дом в тупом лесу.
Перед общагой, заплутав меж сосен,
Как пьяный сторож, вытяну «ноль восемь»,
И, как жену чужую, засосу…


***
Пахнет поцелуями и маем,
Пахнет громом промелькнувший луч,
Пахнет тем, что чаща голубая
Вниз растет из огнестрельных туч.
Ливнем, ветром налечу с востока,
По коленкам женским прокачусь,
Чтоб они пищали от восторга
И стонали от избытка чувств.
Из одежды вылеплю фигуры
Галатей, Венер и Афродит,
Оживлю прекрасные скульптуры —
Мертвый город ахнет, загудит,
Разорвется праздником и смехом!
И забудут в городе жилом,
Как перелетало что-то сверху,
Зацепив Вселенную крылом.



ЧТО НЕ СМОГ РАССКАЗАТЬ

Я летаю, как птица, во сне над планетой,
А мои отраженья в морях и болотах
Дирижируют крыльями музыку света...
Только как записать эту музыку в нотах?
Там во сне я рисую кистями закатов,
Что не смог передать наяву, как художник:
Над скакалкою радуги — мальчик крылатый,
Под скакалкою радуги — прыгает дождик.
Прилетает во сне ко мне фея-девица,
Помнят руки мои ее талию, плечи...
Я парю над Землей и свищу, словно птица,
Что не смог рассказать
человеческой речью...


***
Любовь — великое искусство,
Тут каждый смертный — чародей.
Ну как перевести мне чувство
На лающий язык людей?
Твоей тиши я не нарушу
Не из-за гордости, отнюдь:
Словами не расскажешь душу,
Лишь музыкой... и то чуть-чуть...
Земное время — как дорожка,
Но испытай любовный транс —
И время вскроется матрешкой —
О, сколько в нем иных пространств!
Твое пространство — тонкий ветер,
Мир чувств, желаний и страстей.
Проснись! — и ты увидишь сети,
Что спеленали всех людей...

ЛУННЫЙ МЕД

Тишина пахнет мятой и светом,
Воздух полон богинь и богов.
Как шмели, пролетают планеты,
Мед таская на небо с лугов.
По ночам льются чудные звуки,
Звонко звезды цветут в тишине,
Раскрываю я крыльями руки
И летаю за медом к Луне.
Ты, подруга, не верь, что я грубый,
Просто утром на мне лунный мед:
Прилипают и руки, и губы
Ко всему, что цветет
       и поет!

Л Ю Б О В Ь

Я найду словари,
Я пойму между слов,
Только ты говори
И молчи про любовь!
Признавайся и ври,
Обнимай, прекословь,
Смейся, плачь, говори —
И молчи про любовь...

СПАСАТЕЛЬНЫЙ КРУГ
 
Ты накроешь свой чай
Циферблатом лимона
И утопишь на дне
Время нашей любви.
Время горько на вкус...
Круг часов золоченых,
Как спасательный круг,
Вновь всплывет,
 не реви!..


В О М Н Е

Во мне опять весна случилась — каюсь.
Пою я гимны солнечные вновь,
На имена чужие откликаюсь
И на чужую радость и любовь.
Рассыпался зеркально я на части,
Чтоб всё успеть поцеловать вокруг:
Смеются люди-двойники от счастья
И обнимают ласковых подруг.




Л И В Е Н Ь

Под молнией развесистой
Хлестал фонтан небес, —
Пел о любви!
От песни той
Плясало все окрест.
Ты целовала впопыхах,
Смеясь, кружила вновь,
А я свистел: "Э-э-эй, наверхах,
Врубай на всю
       любовь!"

Р О З А

Раньше громы и грозы
Вылетали из правой руки.
А сегодня я левой,
Шипами исколотой в кровь,
Подарил тебе розу —
Обрывок влюбленной
Колючей проволоки..,
И Любовь...


***
Такое в душу встроено:
Желаем мы подчас
Все — выглядеть героями
В прицелах женских глаз.
И даже там, за тучами,
Уже устав любить,
Мы все ж хотим не лучшими —
Единственными быть...


ОРФЕЙ

Я люблю только фей
Из созвездья Астар,
Заточенных в стране полудикой.
Я всего лишь Орфей,
Что спустился в Тартар
За любовью своей,
Эвридикой...


***
Любовь во браке — враки!
Она — безумства плод,
То нас швыряет в драки,
А то — на эшафот.
Любовь не купишь — кукиш!
Жена, семья, постель —
Придуманы для скуки.
Любовь — всегда дуэль!


ДАВАЙ ПОЛЮБИМ

Давай притворимся, что мы влюблены,
Подарим друг другу цветы и улыбки,
И будем шататься при свете Луны
По звездам росистым, по снам полузыбким.
Давай растворимся, как дождик лесной,
В траве и малине, в деревьях и птицах,
И будем качаться зеленой волной
В глазах у влюбленных, в ручьях и криницах.
Давай для любви переделаем мир,
В людей и животных вселимся под утро,
И песнями сердца наполним эфир,
И вылепим Землю красиво и мудро!


***
На каждую отдельную любовь
И жизнь дается новая, как платье.
И ты спешишь, целуешь в губы вновь
От встреч до ссор, от слез и до объятий.
Тебе дано на каждую любовь —
Терзать и мучить, хохотать сквозь слезы,
И побеждать своих соперниц вновь,
Чтоб эту жизнь закрыть, как томик прозы.
А нынче допотопная любовь
Разбередила память ясным светом:
Так мушка в янтаре кулона вновь
Вдруг заискрит божественным секретом.


ЗВЕЗДОЧКА

Туча щиплет траву, а за тучею
Вместо звездочки всходит провал...
Как же это, звезда невезучая? —
Я зазря тебе имя давал?
Повинуюсь небесному зову я
И ныряю в колодец окна...
Где ж ты ходишь, моя непутевая,
Путеводная чья-то жена?..



ОТ ПОЦЕЛУЯ КРУГОМ ГОЛОВА

От поцелуя — кругом голова.
Качнулся и повез тебя вокзал...
И вдруг тебя обидели слова,
Которые я так и не сказал.
Ты шла домой, за дождь седой держась,
И возвращалась, спорила с собой,
Что неразумна истинная страсть,
Что молчалива истинная боль...
Что на любого хватит чар и сил!
Что ненормальный... выпустил из рук...
И что тебя так высоко любил
Я, не любовник,
       не судья,
       не друг...


СКОРЫЙ

Скорый тысячью сердец
Простучал на стыках —
Прокатилось сто колец
Свиста, рева, крика.
Прокатилось сто клубов
Вздохов на подножках —
Чья-то скорая любовь,
Чья-то неотложка.
Пролетела, пронеслась
Юность — не догонишь! —
Зацелованная всласть
В прицепном вагоне...


ВОТ – ВОТ

Вот-вот расплющатся сугробы,
Дома взойдут из-под снегов,
Девчонки, парки, небоскребы
Распустятся среди лугов.
Троллейбусы, рога откинув,
Сбегут лосих искать в леса,
И я к тебе вернусь с повинной,
Скажу: "Не уходи, краса".
Я распахну себя, как шубу,
Рассыплю свет миров иных,
И потушу кривые губы
В твоих коленях ледяных.


С О Л Н Ы Ш К О

В рыжее стеколышко
Между синих туч
Выглянуло Солнышко,
Выпустило луч.
Побежал по лесенке
Из дому народ,
И для кошки песенку
Замурлыкал кот.
Туча, с полным хоботом
Краски для ресниц,
Прыснула от хохота
Радугой на птиц.
И запели Солнышку —
«Чив-чюи, чю-и» —
Радостные звонышки,
Светлышки мои!


ДОРОГА

Желая творческой судьбы,
Дорога повернула к небу,
Она поднялась на дыбы —
И рухнул мир меча и хлеба.
И полетели вниз, во тьму,
Кто прямо шел все эти годы,
Кто доверялся лишь уму,
И мерил логикой природу.
Но управлять дорогой мог,
Мальчишка, что влюблялся хрупко,
Парил над плоскостью дорог,
Творил над плоскостью рассудка…


ОСЕНЬ

Вот и лето в шкуре лисьей
Убежало за село,
Только тополь точит листья
Об оконное стекло.
Наши души отлюбили,
Стали песни солоны...
Птичьи стаи точат крылья
Об алмазный круг Луны...




СКОРЫЙ ПОЕЗД

Разгораются горы и тучи
Поутру на щекастом ветру.
Многогорбой змеею гремучей
Скорый поезд ныряет в нору.
В чреве Змия судачат и судят,
В карты дуются, дуют вино.
Пролетарские души и судьбы
Пролетают, как кадры кино.
Только тени летят под откосы,
Где на рельсовых стыках в дыму
Расстучались сердца и колеса
Про любовь по дороге во тьму...


БАБИЙ БЫТ

По небу ангел чиркнет спичкой,
На миг осветит бабий быт:
На дне у высохшего личика
Ведро дырявое лежит...
Все бабьи слезы дети вычерпали,
Ушли, колодец осушив,
И по глазам ее не вычесть
Глубин засыпанной души...


ИВА

Росла русалкою игривой
Лесная ива у пруда.
Раздел осенний ветер иву, —
Она сгорела от стыда.
Сбежала ива в лес дремучий
И там расплакалась росой.
С тех пор зовут ее плакучей,
А не игривою красой.


ДУША

Ночами женщина одна
Ко мне приходит, как Луна.
Красавица сладка, как мед,
Садится рядом и поет
О том, как раньше не спеша
Летали мы среди светил,
И что она — моя душа,
А я — бездушный, все забыл!
Чтоб вспомнить все ее черты,
Я прерываю сны-мечты,
Пишу портрет ее в тетрадь,
Чтоб наяву любовь искать!

ПАРУС

Добуду улов —
Русалочью ласку:
Чем больше узлов,
Тем ближе развязка.
Средь бурь и огня
Мне парусом рыскать,
Покуда меня
Не бросят все крысы!

ИСКРА

Я оживлял творения,
Когда в них был влюблен.
Сегодня, к сожалению,
Я не Пигмалион!
Писать и рвать — для гения,
Но где найти ответ:
Как сжечь свои творения,
Коль Божьей Искры нет?

РОДИНА

О Родина — вечных
Туманов держава:
Поедешь налево —
Приедешь направо.
О родинка — остров,
Где царствует Ева:
Поедешь направо —
Приедешь налево.
Поедешь налево,
Направо и прямо —
И голову с плеч
Потеряешь от срама...


Я ПОМНЮ ВАС

Я был убит на Марсе злою волей,
Меня сжигал Юпитер на кострах…
И Вам досталась горестная доля —
Здесь, на Земле оплакивать мой прах.
Я помню Вас, любимая! Как странно...
Вы шли за мною... в черном... при свечах,
Когда меня в скафандре деревянном
Несли крестьяне на своих плечах.
И волосы, как будто хвост кометы,
Летели в ночь от Вашего лица,
И церковь трехступенчатой ракетой
Нацелилась обратно — в небеса...


КЛУМБА

Цветут на клумбе астры и стрекозы.
По тротуару девушка идет,
Невидимую видит здесь березу,
Которую спилили в прошлый год.
Ей чудится свиданье под березой
С мальчишкою кудрявым, словно дуб.
Он — на коленях — о девичьи слезы
Не может потушить горящих губ.
На месте, где они ласкались ртами
И мучили друг друга чистотой —
Разбита клумба с белыми цветами,
Разбито сердце с белою мечтой...


ВЕРНОСТЬ

Я верю в нашу верность,
Я верую в любовь —
Но хорошо, наверно,
Влюбляться вновь и вновь!
Ночные клятвы святы,
И все измены — ложь!
О боже, как права ты,
Когда с другим идешь...
Я вспыхиваю снова
От твоего огня:
Целуешь ты другого,
Влюбленная в меня!




***
Ты спишь... небесным полотенцем
Твоя прикрыта нагота,
И совесть, как слеза младенца,
Опять прозрачна и чиста.
Летишь ты в звездах за судьбою,
Не помня о добре и зле,
О людях, преданных тобою,
О снах, прожитых на земле.
Ты чистоты, любви хотела —
И вот исчезли миражи.
Прекрасное — всегда вне тела:
Там нет измен, корысти, лжи...


***
На берегу Вселенной, в скалах
Росла девчонка, как сосна.
И вверх ногами проплывала
У ног Надюшки тишина.
И внешность Нади и манеры
Менялись с каждым годом вновь:
Надежда вытянулась в Веру,
А Вера расцвела в Любовь.
Любовь зеленой хвойной мрией
Ждет плотника, что ей простит
Связь с Небом, назовет Марией,
Чужого сына приютит…






В ПОЕЗДЕ
       
В поезде сон
Интересный приснится:
Что-то из юности,
Музыка с танцами.
Но за плечо
Потрясет проводница:
«Эй, просыпайтесь,
Сейчас ваша станция!»
Так вот и жизнь
Скорым поездом мчится:
Спишь то с Венерами,
То с лирианцами…
Только заснул —
А уже проводница
Треплет плечо:
«Гражданин,
Ваша станция!..»

ПОЛУМРАК
       
Полумрак, полуутро, окно.
Сон шуршит мотыльком над кроватью.
До рассвета осталось — смешно —
Два часа и пятнадцать
       объятий.
До утра — целовать, целовать
И вдыхать тебя грудью, как воздух.
Ты не спишь или спишь —
       благодать —
Закрываешь ресницами
       звезды...


НАШ ДВОРИК

Вот здесь на прутике верхом
Скакало наше детство,
И здесь же я страдал потом
От «Тили-тили-теста...»
Опять сюда пришла весна,
Но пацаны с задором
Уже не наши имена
Плюсуют на заборах.
Сосед, мы выросли с тобой,
И вовсе не жалеем,
Что эта первая любовь
Нас делала сильнее!
Здесь, приподняв, как платье, тень,
Переходила лужи
Та девочка... И мне не лень
Писать о чистой... дружбе.


ПЕРЕЛЕТНЫЕ ЛЮДИ

Снятся всю ночь
Перелетные люди -
Клином летят
Над Европой из глуби.
Им бы совсем
И на свет не рождаться,
Или собачкой
И кошкой остаться.
Нет же – надели
Из света рубашки,
Вставили Третьего
Глаза стекляшки
И полетели
В тревожные будни.
Из ничего –
Получаются люди…


ИКОНА

— Зачем, красавица, невесела,
Куда направилась, ответь?
— Иду я в церковь. Я — повесилась.
И некому меня отпеть.
— Так по обычаю церковному
Не отпевают тех, кто сам...
— Но я душа ведь безгреховная,
Вишу, подобно образам.
— Ах, если ты икона, девица,
Где ж твоя рамка и холсты?..
Я в поле вешалась на деревце
И это дерево, дуб, —
Ты...

КАПЕЛИ

Капели застучали
О том, о Том, от Ом
Как дерзко все — в начале,
Как мерзко все — потом.
Галдят ручьи и птицы:
«Давай, валяй, гуляй!»
Все снова повторится
От «Ах!» до «А-я-яй!»
Колдуньи запищали,
Повисли на юнце...
Как сладко все — в начале,
Как гадко все — в конце…


ПОЛЮСА

Мы шли по цветущему полю,
Потом целовались в стогу.
Ты вдруг улетела на Полюс,
Я тоже — проснулся в снегу.
Нам холодно. Сам виноват я.
Ведь как у планет в небесах,
У сердца есть жаркий экватор,
А мы — на его полюсах.
Я помню, на глобусе в школе
Помечено цветом крови
Любови магнитное поле
Меж двух полюсов нелюбви...



       ДОЖДЬ

В Землю хлещет, как из крана,
Бесконечная река —
Туча сеет океаны,
Листья, звезды, облака.
Дождь — счастливый, я — горячий,
Ты — холодная, как нос,
То ль смеешься, то ли плачешь,
То ль целуешься взасос!
Ливень хлопает в ладоши,
Пляшет, топает, гремит
И на туче заполошной
Поджигает динамит.
Что другого любишь — враки!
Захлестнуло нас волной,
Губы спелые, как маки,
Закружились надо мной!

***
Не мирюсь я с рыбьею судьбою,
Не клонюсь к безмолвному жилью,
И, как окунь с рваною губою,
На красивых женщин не клюю.
Я молюсь единственной иконе! —
И с портрета Девы наяву
Ласковые лодочки ладоней
По волнам морщин моих плывут.
По волнам дорогою нетленной
Мы уйдем без страха утонуть:
С Девой мне и море — по колено,
Ей со мною — небеса по грудь!


***
Оставь меня из чувств благих,
Ни душу не криви, ни брови:
Кто любит порицать других,
Тот не готов еще к любови!
Я не дорос до брачных пут,
Чтоб разделить твои сомненья.
Любовь — ведь это адский труд
И гениальность всепрощенья…


***
Анне
Покуда спускалась ты с неба,
Я снял два разлучных кольца,
Я ждал тебя битых три снега!..
И пробили полночь
       сердца…
Целую — ты слаще свободы!
Сгораю, не веря тебе —
Небесная ложечка меда
В моей полной дегтя
 судьбе…


***
Куда мы так отчаянно,
Как на пожар, летели? —
Ах, счастье обручальное
Меж кухней и постелью!
Вдали от трасс рискованных
Среди гнездовий сонных
Так много окольцованных,
Так мало окрыленных…


***
Луна была совсем девчонкой,
Она возникла, как мираж,
Чтоб осветить фигуркой тонкой
Вечерний черноморский пляж.
Она летела птицей синей,
С ума сводящей, как вино,
К седому грустному мужчине,
Что и не ждал ее давно.
Схватившись за руки, задорно
Они бросались в пенный вал,
И до утра над морем Черным
Бездомный смех не умолкал…
И от заката до рассвета
У незажженного окна
Светилась нервной сигаретой
Другая,
       прежняя луна…


ЗА ЦВЕТАМИ
У таксиста нос в веснушках,
У такси — в веснушках нос.
Мы летим в такси с подружкой
В рощу мартовских берез.
Вешним ветром между веток
Столько света намело,
Света мартовских рассветов,
Чистых, звонких, как стекло.
И подснежники-цыплята
Выпускают желтый пух,
Пробивают на полянах
Голубую скорлупу.
И от света ль, я не знаю,
Как подснежник каждый год,
Сердце тоже пробивает
Грудь мою, ломая лед.
Я девичью глажу шею
Непослушною рукой
И шепчу: «Не стань моею,
Ты нужна мне вот такой!..»
Я шепчу — она смеется,
Как смеется — аж до слез!
И в окно кометой льется
От нее поток волос.
И летит такси счастливо,
И свистят стволы берез,
И взмывают белокрыло
Лужицы из-под колес!


***
Лишь те умеют нас обманывать,
Кого мы любим очень сильно.
Обманут — начинаешь заново.
Поверишь вновь — и ты двужильный.
Потом по ледяному крошеву
Опять один бредешь — о боже! —
Негодный ни на что хорошее
И на плохое, к счастью, тоже…


***
Свешусь с подоконника
В молодость свою,
Растяну гармонику
Ребер — запою
Про жену-открыточку,
Как живем, греша…
Ох, мечта несбыточна,
Значит,
       хороша!


***
Постарел на сорок бед,
И остались у глупца —
Одуванчиков букет,
Тень воздушного дворца.
Он кусает локти, вновь
Врет себе: «Как ни криви,
Но прекрасней, чем любовь, —
Ожидание любви…»


***
После ночи, измятой и длинной,
Мы глядим удивленно в оконце,
На промытое пенистым ливнем
И протертое тучею солнце.
За окошком на ветку сел ветер
И раскрыл интересную птицу.
Я читаю о нашей планете
Две упруго шуршащих страницы.
Я читаю, что наши дороги,
Как у птицы крыла, разойдутся.
Я считаю: мы с Веркой — не боги,
И на нас людям нечего дуться.
И мелькают в оконном экране
Перелетные руки и лица…
Ей не спится от воспоминаний,
Мне —
       от грешных фантазий не спится…


СТАРОЕ ФОТО
Еще даем мы счастью фору,
Готовы мчаться хоть куда,
И о минуте нашей ссоры
Еще раздумий — на года!
Еще поля воспоминаний
Не заминированы нами,
И солнечный нахальный ветер
Нам в окна
 днем и ночью светит!


***
Весною слова прилетают, как птицы,
Совсем неожиданно, вдруг.
И можно влюбиться в знакомые лица
Совсем незнакомых подруг.
И можно о прошлом забыть в одночасье,
Дворцы возводить на песке,
И можно гоняться за ящеркой счастья,
Что хвост оставляет в руке…


ОЗЕРО

У кривой березы ветром вспенено
До земли висящее крыло.
Озеро за пыльным «Ново-Ленино»
Облаками густо заросло.
Здесь давным-давно жила Дюймовочка.
Через лес я бегать к ней любил,
А не шее ключик — на веревочке.
Видимо, от детства ключик был.
На пузатый стог мы с ней залазили,
Молча брались за руки.
 Тогда
Сердце разрасталось от фантазии,
А душа —
       сжималась от стыда…
Было солнце вкусным, как смородина.
Было страшно думать о любви…
Притворялся я, что сильный, вроде бы,
Говорил: закончу десять и…
А сейчас лишь защемит под ребрами
От мгновений, что не так прожил,
Оттого, что ходят в сны подробные
Женщины,
       которых не любил...
Оттого, что новизной влекомые,
Мы теряем лучшее
       не вдруг,
И зовем товарищей —
       знакомыми,
А товарищ —
       это бывший друг.
Оттого, что жить всем долго хочется,
Но стареть не хочет ни один,
Оттого, что тень моя волочится
За семьею,
       призрачной, как дым…
И подкатит к горлу комом прошлое
Так, что на себя
       махнешь рукой…
Почему-то самое хорошее
К нам приходит с болью
       и тоской…


***
Ваших глаз разбойных выстрелы
Мне теперь не угрожают:
Вы уже не ненавистная,
Вы — чужая…
Вас обманут, Вы обманете,
Встанет старость тучей мглистой…
Лишь во мне Вы и останетесь
Юной… чистой…


***
Я не помню, я не знаю
Милые твои черты.
Повстречалась мне другая,
Я подумал — это ты!
Обнимая ту, другую,
Я на том себя ловлю:
Это я тебя целую,
Это я тебя люблю!
Я ищу тебя и снова
Ошибаюсь, все кляня…
Обнимаешь ты другого,
Ужасаешься — не я!..



***
Я шел с быстроглазой Аленкой
К озерам ее васильков.
Стрекозы смеялись так звонко
Над сонным бурчаньем жуков.
За нами скакала дворняга,
Гремели вовсю соловьи,
И вдруг у тупого оврага
Я настежь открылся… в любви!
Девчонке не стыдно заплакать,
В лесу раствориться бегом,
Но ей улыбалась собака
Глазами,
       хвостом,
       языком!


РЫБАКОВКА

Берег выгнут женской бровкой,
Море дышит молоком.
Я лечу над Рыбаковкой,
Шоколадным босиком.
Я — задира, я — проказник,
Я влюбляюсь без стыда:
Безрассудство — краткий праздник,
Недомыслие — беда!
Я целую всех, как ливень!
Я еще кричу:
— Не ври-и,
Что на свете нет счастливей
Первой
       горестной
       любви!..


***
Из-под марта поросль молодую
Солнце тащит за зеленый чуб,
И домой два круглых поцелуя
Я несу на чуткой коже губ.
Медленно, сопя от нетерпенья,
На губах несу я слово «Да!..»
У людей уж пролетят года,
У меня все тянется мгновенье…


***
И почему за все красивое
Творец взимает плату — боль?
Слепую память, как крапивою,
Ожгла вдруг школьная любовь…
За нами солнце вверх тормашками
Летело в реку нагишом,
И было нам тогда с Наташкою
Невыносимо хорошо!
Не зная, — рано ли и надо ли, —
Мы целовались — мелюзга:
Про это нам сказала надвое
При встрече бабушка Яга.
Любовь сравнила бабка с курицей,
А на меня шипела: — Кро-от!
Да, крот! — и стоит лишь зажмуриться —
Я снова вижу берег тот:
Наташка — в золотом сечении,
В свечении от ветерка, —
Бежит за мной… и по течению
Меня толкают облака…


КАРТОШКА

Сейчас, сейчас старушка Память
На лбу найдет свои очки,
Подслеповатыми зрачками
Вопьется в даль из-под руки.
Увидит дворик за болотом,
Где я расту из синевы.
Там булькает, кипит работа
В корнях деревьев и травы.
Там луны пахнут мокрой кошкой,
Там звезд хватает детворе,
Моя — похожа на картошку,
Обуглившуюся в костре.
И я под ней играю в прятки,
Звезде своей дурацки рад.
А у картошки путь несладкий —
Или посадят
       иль съедят.
Ну что ж, посадят — не заною,
Поджарят — наорусь от мук.
Зачем же за моей спиной
Сейчас фортуна режет лук?..
Смеюсь сквозь слезы понарошку,
Шучу, надежду затая:
«Не упади, моя картошка,
Свети,
       чернущая моя!»



ВОРОН

Погиб твой конь, забыл ты стремя,
Простил подонков и мужчин,
И на лице застыло время —
Зарубки шрамов и морщин.
Еще невесты взгляд твой ловят,
Друзья ждут слова твоего,
Но груз сражений и любовей
На плечи давит: «Для чего?»
На зов костра, заводов звуки
Поднимешь очи, не спеша:
«Им всем нужны мои лишь руки.
Но не нужна моя душа».
На кой ты сдался, благородный —
Ни в бой, ни в плуг, ни под венец,
Красивый, мудрый и холодный,
Больной бессмертием
       мертвец…

***
Ты все играешь в «третий — лишний».
Постой, москвичка, не спеши:
Меня грызет вопрос жилищный
Уже не тела,
       а души.


***
Жена изменит, друг соврет,
Обманешься в Фемиде.
Но не изменит только тот,
Кого ты ненавидел.



***
Красавица, родившая урода,
Глядит со страхом на свою юдоль,
И светятся во взгляде у Природы
Отчаяние, ненависть… и боль…


ВОЗВРАЩЕНИЕ

И откуда он взялся, не знаю.
Видел я его в чайной не раз.
Он туда заходил не за чаем,
Заходил в предобеденный час.
Пил он, сморщившись, что-то из чашки,
Тер заросшую щеку рукой
И вставал. И, как тополь, качался
На своей уцелевшей одной.
Говорят, ночевал он в подвалах,
А с утра ковылял в магазин…
Только горе недолго плутало
По его лабиринту морщин.
…Четверть века в наш маленький город
Из-за леса зеленой стены
Молча смотрят болота, озера,
Словно черные очи войны.
Пацаны на озера ходили
И его там холодным нашли…
Он лежал, распластав, словно крылья,
Над болотцем свои костыли.
А когда бедолагу зарыли,
Оказалось, скопил он с войны
Кроме двух костылей тупорылых
Лишь четыре письма от жены.
Лишь четыре всего, но какие!
В них светилась такая любовь
К молодому солдату России —
Позавидовать может любой!
Эти строки его обнимали,
Целовали и в чем-то клялись,
И ночами тревожными ждали,
И шептали: «Любимый, вернись!..»
Может, где-то в окопе и вскрыл он
Эти строки о счастье своем,
А земля —
       на дыбы от разрыва
И накрыла полвзвода
       живьем.
Зубы стиснув, от боли синея,
Выполз он, первой смерти назло,
Из той траурной братской траншеи.
Как жестоко ему повезло!
Лазареты… санбаты… медчасти…
Долгожданный… пугающий тыл…
Но с другим загадал он ей счастье,
Потому что до боли любил.
Потому поселился не рядом —
На Урале, подальше от глаз.
Только боль, не деленная на две,
Оказалась больней в тыщу раз.
Четверть века разлука — как мука.
Четверть века жену он берег
От протезов зловещего стука
Для хрустящего скрипа сапог.
Только новость черней похоронки
Все ж нашла его солнечным днем:
Четверть века зияет воронка
Там, где раньше стоял его дом…
Он вернулся к ней.
       Старый…
       К девчонке…
Он упал к ней —
       лицом в водоем,
Костылем закрывая воронку,
Как гнездо перебитым крылом…

Я не грел своим телом траншеи,
Я шагаю дорогой иной.
Мне б Любовь пронести на обеих,
Как свою он пронес на одной…
       
***
Колдуй же, окаянная! — полмира
Оглохло от капелей и грачей,
И хлещут в синеглазые квартиры
Фонтаны пузырящихся лучей.
Деревья с треском расправляют плечи,
Затекшие от черствости и вьюг,
И я, как тополь солнышку навстречу,
Тяну к тебе, зажмурясь,
       сотни рук!

ДВОРНИК

На «Марс» уехал. Мне казалась —
Спасусь на «Марсе» от любви!
А ты гуляла и смеялась —
Венера булькала в крови.
Я по утрам на Маросейку
Как честный дворник выходил:
Махал метлой, катал копейку,
Глотал мутиловый этил.
Казалось, что еще не вечер,
Еще влюблюсь — пройдут дожди.
Шатался гром широкоплечий
И рвал рубаху на груди.
А я прикидывался «шлангом»,
Поил прилипчивых подруг.
Хлестала жизнь водой из шланга,
Который вырвался из рук…
Когда по трубам водосточным
Полился самогон без мер,
Я понял, что люблю заочно
Тебя,
ведь ты — мой Люцифер…